Читать эротические истории, смотреть порно

Стоит у дороги. Лет восемнадцати. Стройная. Одета сексуально вызывающе. Судя по тому на, кого обращает внимание, ждёт не кого-то определённого. Подъезжаю.

— Привет.
— Приветик.
— Что тут делаешь?
— А ты не догадываешься?
— Думаю, что да. Сколько ты хочешь?
— Двести.
— О-го-го! Да за эти деньги можно на час пятерых взять. Read more…

Один раз, сидя вдвоем дома, когда еще я служил в части, мы в очередной раз разболтались с женой о ее блядстве. Мы и сейчас частенько болтаем об этом и мне безумно нравится слушать как ее ебут и наполняют спермой. Я спросил ее как проходит обычный ее рабочий день. Наташа решила рассказать мне на примере того дня, уточнив, что бывают дни как спокойнее так и активнее.

«Мы с девочками пришли на работу как всегда к без пятнадцати девять. Пока весь штаб «утекал» на плац для развода, мы поставили чайник и стали проверять свой внешний вид. Я оделась в свободную юбку выше колена и белую блузку. Лифчик одела, а трусики не стала, так как было тепло, а идти от дома до работы пять минут. Я как раз крутилась возле зеркала, рассматривая, как сидит юбка, рассматривая себя сзади, когда из своего кабинета вышел Николай Анатольевич (это начфин, начальник моей жены тогда).

— Смотришь на сколько твоя задница сегодня хороша? – спросил он с ухмылкой, нагло залезая мне под юбкой.

Я только улыбнулась в ответ и слегка выгнулась, когда он ввел мне в анальное отверстие палец. Конечно я понимала, что еще до обеда он вдует мне в задницу, как делал это уже несколько месяцев, с тех пор как я устроилась на работу в часть. Начфин был вторым, кто натянул меня в части, сразу после командира, когда я вся растерзанная его огромным хуем вернулась в бухгалтерию. С тех пор он трахал меня практически каждый день, так как предпочитал ебать в очко, так что даже в месячные я ходила в кабинет, чтобы принять в свою прелестную попку его член.

После развода к нам заглянул командир. Он был как всегда весел и просто светился оптимизмом. Он пошутил там что-то и ушел. Минут через 50 после окончания развода мои ожидания оправдались, и меня позвал начальник. Я встала и оправив юбку пошла к нему в кабинет. Шеф был не один, в кабинете сидел солдат писарь… Николай Анатольевич сделал вид, что показывает мне что-то, а сам стал лапать мою попку под юбкой. Я слегка виляла попкой, показывая, что мне нравится, как он меня гладит. В конце концов он не выдержал и сказал солдату выйти. Потом на давая мне разогнуться, а наоборот кладя меня грудью на стол, он встал и зашел ко мне сзади.

Я слегка приподнялась и уперлась на локти, а в это время он уже задрал мне юбку и уперся своим хуем мне в задницу. Он только вставил свой член до конца, полностью заполняя собой мою дырку, когда я услышала твой голос за дверью и что ты спрашиваешь где я. Девочки сказали, что я у шефа. Мне понравилась пикантность ситуации — ты стоишь за дверью и думаешь, что мы работаем, а на самом деле Николай Анатольевич накачивает мое очко.

Его поршень ходит туда сюда в моей заднице, которую я ему подставляю каждый день. Я даже подумала «интересно, а слышно ли за дверью как со шлепками его хуй проникает в жопу твоей жены и если да, то с чем ты связываешь эти звуки и как их себе объясняешь». Я слышу, что ты говоришь, что подождешь и начинаешь болтать ни о чем с девчонками, совершенно не догадываясь, что сейчас делают с твоей женой (вообще таких случаев, чтобы меня ебали рядом с тобой и ты не догадывался, что я рядом. было много, но о них потом). Чтобы хоть как-то ускорить дело, я начинаю активно подмахивать своему начальнику, так как он уже довольно долго меня имеет, а ты там стоишь и ждешь.

И вот наконец-то я чувствую как моя жопа наполняется теплом и как маленькими фонтанчиками в нее выплескивается сперма моего шефа. Приподнявшись я сама слазаю с его члена и поправив юбочку быстро выскакиваю в наш офис, где стоишь ты. Я подбегаю и целую тебя, при этом чувствуя, как попка маленькими порциями исторгает из себя только что принятую сперму, которая тонкими струйками стекает по моим голым ножкам. Я так быстро к тебе подбежала, что ты не заметил этих блестящих дорожек, а вот девочки разумеется видели как во время нашего поцелую у меня из под юбки вытекает сперма нашего начальника. И конечно они все знают, что меня имели в очко, так как каждая из них с той или иной степенью часто позволяет себя ебать туда Николаю Анатольевичу.

Мы договариваемся с тобой пойти в обеденный перерыв в магазин, и ты уходишь. Я же салфетками стираю следы моего анального падения с ножек и вытираю очко.

Уже ближе к обеду, когда я относила документы в архив и спускалась со второго этажа, меня подловил тот писарь, что был у начфина с одним из своих дружком-писарей (писарь начальника штаба). После непродолжительного тихого спора я сдалась и решила уступить им, но взяла слово, что они не будут звать остальных писарей (как обычно это происходит), а выебут только сами, так как я очень спешу. Мы спустились как обычно под лестницу возле закрытого входа в штаб. Я уперлась руками в стену, даже не собираясь как-то готовить солдатиков, так как они всегда были готовы мне вдуть.

Насколько мне известно я была единственная, кто давала не только офицерам, но и солдатам. Надеюсь ты не обижаешься, что твоя женушка была не просто блядью и давалкой, а ее мог иметь любой. Ну так вот, я встала спиной к ним, моя юбка как всегда перекочекала на пояс и я позволила себя ебать. Они стали по очереди меня трахать в пизду. Разумеется слово они свое не сдержали и тот, что имел меня первым сбегал за товарищами. Так что в результате я пропустила через свою пизденку таким образом шестерых ребят. Приняв в себя сперму последнего из солдат и на отрез отказавшись обслужить их по второму кругу, я пошла в туалет, где вытерла туалетной бумагой вытекающую сперму, а потом слегка подмылась в раковине.

Так прошел день твоей бляди до обеда. Во время обеденного перерыва мы с тобой сходили в магазин, а потом дома ты меня поимел в ротик и пизду… хи хи хи… знал бы ты тогда, что чуть больше часа назад эта пизда обслуживала шестерых солдатиков, при чем двое из них были из твоей роты.

После обеденного развода нас (меня, Кристину, Олю и Ирину) пригласил к себе командир, чтобы попить кофейку. Мы пришли к нему. Пока пили кофе командир шутил и балагурил, периодически намекая нам, что скоро придут важные гости. Потом он попросил закрыть дверь, а сам спустив по колени штаны лег на стол для совещаний и сказал, что хочет, чтобы каждая из нас сама села своей попкой на его член… так сказать для тренировки, так как гости кавказцы, а значит основной рабочей дыркой будет задница.

То, что я хочу рассказать может показаться вымыслом, но это абсолютная правда. Поэтому некоторые имена я изменил, свое в том числе.
Идя с работы я познакомился с девушкой по абсолютно банальному поводу — она спросила, который час. Ей было лет 18-19, тонкая, стройная, с полной невинностью на лице. Я ответил.
— А Вы не поцелуете меня? — спросила она. Я поцеловал.
-Может, мы пройдем в парк? Поговорим?
Мы зашли в наш, довольно глухой парк, присели на скамейку.
-Поцелуйте меня еще раз, только не так, — попросила она.
-А как?
-Поцелуйте меня между ног!
Я опешил, но в этой девочке было столько непосредственности, что я, как завороженный, стал опускаться перед ней на колени. Она раздвинула ноги и приподняла юбку ( под юбкой не было нижнего белья). Я начал сначала тихонько, а потом все смелее и смелее лизать ей влагалище.
-Здесь не совсем удобно, может, пойдем ко мне домой? — спросила она- Меня зовут Оксана. Я живу со своими друзьями, но их сейчас нет дома. Это в двух минутах ходьбы.
Это действительно было в двух минутах ходьбы. Мы пришли в двухкомнатную квартиру. Оксана разделась и велела раздеться мне.
-Вылижи мне пизду, вылижи мне жопу. Проткни мне жопу своим ебаным языком.
Я начал лизать ей анус, захватывая влагалище.
-Дурак, не так. Ляг на кровать.
Я лег, с ее помощью задрал ноги к переладине, хотя не представлял, зачем это надо, Оксана привязала их к кровати по разные стороны.
-Заходите — Услышал я. — И в комнату вошли люди… двое девушек и четверо парней, они были голые.
-Слушай сюда, дурачок. Ты попал. Мы будем тебя пользовать так, как мы этого захотим.
Один из парней подошел ко мне сзади и сразу всадил свой стоящий член мне в зад — от дикой боли я заорал, но тут же другой вставил свой член мне в рот. Краем глаза я увидел, что это все снимаю на камеру.
-Значит так, — сказала Оксана,- если ты не хочешь, чтобы кассета со всем этим попала к твоим знакомым, ты будешь делать то, что мы тебе скажем. Ты будешь нашим рабом. А для начала отсоси парням.
Я стоял на коленях, комне подошел один из парней ия сначала несмело, а потом все смелее и смелее сосал его член. Вдруг он начал кончать в меня.
-Глотай, сука. Все до капельки. И быстро вставай раком.
Странно, но это мне начинало нравиться. Я встал раком и мне в зад вошел еще один парень.
-Стоп. Это, что пацаны его будт ебать, а мы как бы ни при чем? Ложись на спину, шлюха, я буду сцать тебе в рот, а потом выебу твою задницу тем, что подвернется мне под руку.
Я, захлебываясь пил ее мочу. Горячая струя не полностью попадала мне в рот, текло по лицу.
-Стань раком, проститутка. Я буду ебать тебя в жопу. -Мне в зад вошло что-то огромное- А ты пока соси, лижи всем, кому можешь.
Все это говорила Оксана.
-В самое ближайшее время ты узнаешь, как классно, когда тебя ебут подряд много мужиков, ты будешь вылизывать все пизды , какие мы только найдем. Тебя, шлюха будут ебать все кому не лень… от малолетки до собаки…

Это сексуальная история произошла со мной три года назад,тогда мне было 16 лет. Мой рассказ не вымысел,единственное,что я придумал-это имена. Я пишу это лишь для того,что бы поделиться тем как происходил мой самы классный секс в жизни.

Из выше написанного вы поняли,что на тот момент мне было 16,я имел не большие сексуальные контакты с ровесницами, и мне этого хватало,пока я не почуствовал всю прелесть настоящего взрослого секса. Все начиналось,теплым летним вечером, я мыл отцовскую машину, мы живем в котеджном поселке,где все друг друга знают, напротив нашего дома жила семья: жена, муж, дочь и родители мужа из всего этого сброда мне нравилась жена,ее звали Кариной,ей было 37, она была просто божественна,у нее были красивые волосы,изумитильные немного полноватые ножки,потрясающая грудь,превосходные губки…

Продолжу,я мыл машину как вышла Карина,выгуливать своего пса Артэмона, она была надета в белые коротенькие шортики,и черненькую обтягивающию футболку,она шла я смотрел на нее,понимал,что я очень хочу эту женщину,но знал,что у нас ничего не получиться,и я тогда сильно ошибался,она прошла мимо меня я с ней поздоровался,она сказала мне,чтоя молодец,что помогаю отцу,и прошла дальше. Я все пялился на нее,она повернулась и шла в обратную сторону,и тут она встретила мой взгляд,я неловко отвел глаза,она пршла мимо.

На следущей день я возращался домой с магазина, подойдя к дому я услышал,что меня позвали.это была Кариночка,я подошел к ней,поздоровался она сказала,что у нее сломался спутник, но его некому починить,так как дома никого не было,а у нее начинался ее любимый сериал,я ничего не подозревая пошел в дом,на ней был коротенький мохровый халатик,она отвелла меня в зал,и показала телевизор,объяснив суть проблемы,а сама пошла ставить чайник.

На самом деле ни какой серьезной поломки не было,надо было всего вкрутить на место провод. Она пригласила,меня попить чай,я согласился,мы сели на диван в зале,и попивали чаек,с конфетами, пока мы сидели она показывала свои прелести,ничайно. Я возбуждлался,а мой член вставал,я выпил кружку с чаем,а олна все подливала.Чуть поголдя я понял,чтоя очень хочу сать,спросив у нее где у них туалет,в ответ получил лишь,что туалет у них не работает,я сказал,что пойду домой,но она встала на колени и открыла ротик,я не поначалу не понял,но потом сообразил,расстегнул ширинку,вытащил стоящий кол сунул ей в рот и пустил струю,

она глотала с каким то удовольствием,но не успевала,и моча лилась по ее телу,и вот я закончил,она встала облизала свои губы,снялла халат кинула на пол,на ней были красивые трусики от них она тоже избавилась, и велела ждать ее,сама направилась в душ,я сел на диван со спущенными штанами и представил,что здесь будет происходить через каких то десять минут,мой не большой пенис,встал в ту же секунду,я начал дрочить,кончил через несколько мгновений,взял трусики Кариночки обтер свои руки,и свой юный член.

Вот она явилась передо мной обсолютно голая с мокрыми волосами,боже как ей шли мокрые волосы,у нее была гладко выбритая пися,соски торчали,ее грудь была просто неописуема красива, для ее не юного возраста, она увидела,что я сижу сол спущеными джинсами,в моих руках ее трусики,все в сперме.

Она села рядом и начала меня целовать в засос,я потерял голову,и мне было по барабану,что пятнадцать минут назад я излился в этот ротик,мы целовались несколько минут,я ласкал ее грудь спускался ниже,а она тем временем дрочила мне мой агрегат,вскоре я сказал,что кончу,и ожидал,что она возьмет мой член в ротик,но она сунула его себе во влагалище я вылил столько спермы в нее,что даже испугался,что она меня кончится,тогда я даже не думал о том для чего она это сделала,

потом я вытащил из нее,и повалился на диван,а она тем временем работала с моим членом,так мне никто и никогда не сосал,она заглатывала его,отягивала головку и лизала ее,ласкала языком мои яйца,после всего этого у меня моментально встал,она улеглась и сказала мне,что бы я приступил к вылизыванию ее кисы,но начал с ее ног,я с удовольствием сосал ее пальчики,поднимался выше,приступил к ласкам ее киски,у меня это довольно хорошо получалось,и она довольно быстро кончила теперь была моя очередь выпить ее соки,я испил все до последней капли,она лежала не подвижно в течение нескольких минут,я лег с ней рядом целовал ее,но ту мне позвонила моя сестра и сказла,что бы я быстрее шел домой,так как нам надо было ехать,я с не охотой встал,был весь потный,в соках моей шлюшки соседки,и в своей сперме.

Через две недели она и ее муж подошли ко мне и он начал меня благодарить,ясначала не понял за,что но потом они объяснили,сказали,что он после аварии не может иметь детей,но им хотелось еще одного ребенка,и они воспользовались мною,меня переполняли смешаные чувства,но я был даже рад,они мне сказали,что в благодарность я могу приходить к ним и заниматься сексом с ней,потом я действительно приходил раз шесть,и даже имел ее за несколько дней до родов,мне стукнулу 17 я закончил школу и уехал в другой город,и пока не разу не был дома.когда приеду обязательно зайду в гости навестить свою соседочку-мамочку,и даже может потом напишу вам.

У нас с Таней часто был секс, до объявления помолвки, но мы были очень хорошо воспитаны, и угрызение совести, не давало нам покоя каждый раз, когда мы занимались им. Мы твердо решили, что когда помолвка будет объявлена, мы испытаем свои чувства на прочность, и на год воздержимся от физического контакта. Read more…

Эсфат, схватил меня за волосы и потащил к дивану, уперев меня затылком в подушки и уже сам начал трахать меня в рот, да так, что член доставал аж до аорты, я давилась, но терпела, краем глаза поглядывая на Ирку, она уже не всхлипывала, а только жалобно стонала — охранник Нурик на всю глубину своего огромного красного члена трахал ее задницу, и сзади была уже очередь из желающих туда же…

Давясь членом Эсфата я не разглядела кто схватил мои ноги, силой их раздвинул и очень грубо засунул пальцы в мою киску, сначала два, потом все четыре, большой палец я почувствовала в своей маленькой дырке и дико задергалась, пытаясь освободиться, но получив две пощечины от Эсфата сама с готовностью раздвинула ножки и даже подалась вперед насаживаясь на невидимый, но толстый член турка – быть битой мне не хотелось вовсе.. Следующие два часа я помню плохо, помню что мой ротик постоянно был занят, что стонать уже сил не было и я тихонько выла в очередной раз принимая в свою бедную попку чей-то член а то и два, тк через какое-то время им показалось, что мое очко уже слишком сильно растянуто и трахать его по одному уже не интересно.

Иринке доставалось не меньше и я даже не решалась взглянуть в ее заплаканное лицо, залитое спермой. Думаю эти шестеро трахнули каждую из нас в тот вечер раз 30 в общей сложности, такого марафона в моей жизни еще не было и мне даже стало любопытно, откуда у них столько сил. Но и эти герои все-таки выдохнись и жутко довольные развалились на диванных подушках, с сигаретами в руках. Мы уже обрадовались, что на этом все закончилось, и жалобно стали просить отпустить нас, но Али, огромный турок, который все же надорвал мою бедную попочку, сказал «Куда же вы красавицы в таком виде, это приличная страна, ну-ка оближите ка друг-друга, а мы посмотрим какие вы бываете нежными и чистыми»

Остальные заржали, а нам с Ирой ничего не оставалось как начать слизывать друг с друга турецкую сперму, я действительно старалась быть нежной, так мне было жалко бедную Ирку, но и она видимо чувствовала то же самое, потому что ее язычок скользил по моей маленькой груди и опухшим дырочкам так ласково, что я сама того не ожидая, жутко потекла и начала постанывать. Иринка видимо всем назло разошлась не на шутку и запустила свои пальчики в мои дырочки а я схватив ее руку начала посасывать тонкие пальчик5и с французским маникюром. Эта сцена так понравилась нашим мучителям, что они снова потянулись к своим отдыхавшим членам. Но нам с Ирой было уже все равно, мы даже хотели что бы нас опять оттрахали, так сумели завестись друг от друга.

Правда, ребята решили по-другому – сначала они поставили нас обеих раком и стали запихивать каждой в попку по пивной бутылке из-под Эфеса, благо их тут было выпито не мало. Нурик выкрутил мне руки за спиной и стянул своим ремнем, так что упираться на них я не могла и уткнулась лицом в ковер – та еще поза, выглядела я наверное исключительно жалко – на коленях, лицом в пол, с пивной бутылкой в заднице, потом снял со стены тугой конский хлыст ( прямо по Чехову) и несколько раз хлестанул меня по заднице, я взвыла… но тут же получила такой пинок под зад, что пропахала носом по ковру полметра и сжавшись затихла, стараясь только как можно больше оттопырить свои половинки на потеху мучителям – пусть меня лучше выпорют, только бы не били по голове.

Иру заставили встать на ноги, не вынимая бутылку, и вручили хлыст со славами «Ты видела, что надо делать». Иринка растерялась, но легонько ударила меня. Ребятам такая жалость не понравилась и она получив несколько ударов кулаком заработала надо мной гораздо активнее, била хлыстом на отмашь так, что после каждого удара я визжала как резанная а на моей толстенькой загорелой попе проступали красные пухлые следы – турки были в восторге.

Приговаривая « так ее, русская шлюха» один из них, что имя я так и не запомнила, подошел ко мне спереди, схватил за волосы и уткнул в свои волосатые ноги «лижи, умаляй, шлюха» Мне было уже все равно — я неистово стала сосать и облизывать его пальцы на ногах и повторяла « мой господин, я буду послушной, хорошей девочкой, твоей рабыней, только не наказывай меня, я буду твоей шлюшкой, делай что хочешь со мной» , ему это очень понравилось, он остановил Ирку, и за волосы потащил меня во двор, на земле вытащил из моей попки бутылку , приблизил к разорванному отверстию свой член и я почувствовала запах мочи наполнявшей мой кишечник Следом уже тащили Ирку, но она получила свою долю сразу в рот – ни один ни отказался от удовольствия унизить нас.

Так мы и стояли во дворе турецкого дома на коленях с разорванными задницами и мокрыми от мочи и спермы волосами, не знаю, пожалели ли нас, или просто побрезговали к нам таким прикасаться, но Эсфат хорошенько облил нас из автомобильного шланга и велел возвращаться в дом. Мы вернулись сами и еще полночи развлекали наших хозяев целуя их ноги и руки, трахая друг-друга и сами себя.. А утром, после того, как все присунули нам еще по паре раз, Нурик как ни в чем не бывало посадил нас в машину и отвез в отель. Наше счастье, что мы на следующий день уезжали, потому что каждый турок из обслуживающего персонала уже через час знал о наших послушных попках и норовил заловить нас вдвоем или поодиночке в каждом темном углу отеля да и на людях тоже. Мне даже пару раз пришлось поддаться на уговоры и дать кому-то в свою раненную попочку, испытывая адовы муки, но только что бы отстали, а уж сосать пришлось вообще без счета, но мы свалили оттуда и все померкло.

Вот такая история! Вспомнишь вздрогнешь… хотя… С Иркой мы теперь лучшие подруги, так как она меня никто никогда не облизывал и я частенько наливаю ей лишнего, что бы развести на это. А иногда, ну пару раз было точно, правда по совсем уж большой дринке, Ирка меня выпорола, той самой плеткой, которую я подарила ей на ДР в память о нашем турецком отпуске. Слава Богу мужья ничего не узнали

Когда ее притащили, я не знал, что она стукачка — это уже потом Сова нам сказала: мальчики, можете делать с ней, что хотите, только не убивайте — сядем, мол…
Пацаны ее накрыли в подъезде и притащили — тапки по дороге свалились и она была в белых носках, юбке какой-то и синей кофточке. Насчет лифчика нет знаю; на лицо симпатичная такая девчонка, черноволосая, с черными глазами, губы пухлые. Испугалась она конечно. Звали Лариса, испугалась она конечно, начала в коридоре кричать и прибежала Сова и говорит: мальчики, не надо так громко, услышат.
Тогда Тит ласково так говорит:
— Лариса, Лариса стань спокойно.
Она слезы, успокоилась… И тогда Тит пнул ее, хорошо пнул, с оттяжкой в живот. Ну она странно так всхлипнула и загнулась. Тогда мы с Титом потащили ее в ванную; ванная была маленькая, из белого кафеля. С девчонки мы стащили юбку, кофточку и лифчик. Там был еще Лох, так он как увидел ее пухлую девичью грудь на которой соски едва заметно топорщились розовыми шишечками, то крякнул и начал стягивать с себя джинсы.
Лариса стояла в ванне на коленях в белых трусиках на худом теле и белых носочках; плакала и прикрывая ладонями свои еще маленькие груди, твердила: мальчики, не надо меня мучить я вам по хорошему дам, не надо. Но Тит сказал, что она и так даст. Тогда Лох спросил:
— Сколько, Лариса, тебе лет?
Она плачет:
— Восемнадцать.
— В рот возьмешь, говорит.
Девчонка испуганно смотрела на нас, Лох уже почти разделся и стоял по пояс голый, дурной, пушка его покачивалась. Тогда он ударил Ларису по лицу:
— Будешь?
Она упала на дно ванны и из губы ее потекла кровь.
— Будешь?
Она зарыдала и кое-как поднявшись, измазав ванну кровью из разбитых коленок и губы — я на такие коленки часто смотрел в парке, когда девчонки с Левобережья катались на качелях-лодках и я не знал, что когда- нибудь девчонка будет, дрожа этими коленками, приближать лицо к красному, мощному члену Лоха, а пряди волос будут закрывать ее мокрую от слез щеку…
Она, видно никогда не брала еще в рот, и поэтому Лох не выдержал. Она только целовала член осторожно, как очевидно целовала своего неизвестного нам мальчика, да впрочем, мы таких…
— Ты чего же сука, щекочешь его, соси, говорю! — заорал Лох и схватив Ларису за волосы, дернул голову девчонки на себя; она вскрикнула, это была наверно, первая серьезная боль ее за этот вечер и она не знала, что будет еще…
Она всхлипывала, но продолжала сосать, Лох сладко жмурился. Тит сказал, что он тоже, пожалуй разденется. Мы раздетые толклись в ванной, а Лариса прижалась лицом к члену Лоха и он уже покачивался, постанывая.
В этот момент в комнатку заглянула Сова, она уже разделась донага и ходила в одних чулках и туфлях, а на шее у нее было ожерелье той девушки… Сова пожелала нам успеха. Я взглянул на ее загорелую, коричневую грудь с темными сосками, знавшую наверно уже ни одного мужчину, и почувствовал жгучее желание. Мы уже все распалились: нам было интересно — ведь нам дали живую игрушку, с нежной пушистой кожей, плачущую и теплую — и детская жажда ломать проснулась в нас с небывалой силой…
Члены у нас были вялыми, потом начали подыматься; Лоха уже оттолкнули. Тит залез в ванную; Лариса уже была прижата к дну ванны и Тит, почти сел на нее… Она уже тяжело дышала, пот выступил у нее на лбу, увлажнил волосы…
Она, Лариса трудилась на славу. Но вот Тит, смеясь положил ладонь на ее голую левую грудь, вздымающуюся под рукой. Тит почувствовал, наверно, мягкую кожу; а ведь он раньше работал грузчиком и начал тискать ее.
Девчонке стало больно и она не выдержав вырвалась: член Тита, уже было напрягшийся, вылил свои белые брызги ей на грудь… Тит выругался. Лариса лежала на дне ванны и скривив рот, смотрела на нас просяще, не надо, мол! Тут в ванную ворвался Лох и заорал:
— Дайте мне эту сучку!
Он по-прежнему был только в рубашке и став к окну ванны, направил член на девушку. Та что-то почувствовала, но было уже поздно: Лох мочился на нее!
Струя желтоватой влаги залила ее голую грудь и трусики — она отшатнулась, но поскользнулась и упала. Тит и я, улыбаясь, подошли к краю ванны…
Теперь густо пахло туалетом…Теперь она, Лариса была мне противна, Отвратительна; и странно ничуть не были противны наши развлечения. Мы были нормальными крутыми парнями — я, Лох, Тит, и даже крутая девчонка Сова, а эта была последняя мразь, стукачка.
Так Сова нам сказала… Мне было приятно унижать эту голую девчонку и я взял ее за волосы и ткнул лицом в собравшуюся на дне ванны лужу, но я чуточку переборщил: потому, как я разбил ей нос и лужица эта окрасилась розовым. Дышать было уже трудно; пацаны решили все смыть и Тит пустил в ванну кипяток. Он добрался до ее ног в носках и она впервые так жалобно и хрипло закричала — обожглась.
Тогда я взял у Тита душ и начал окатывать ее холодной водой — в воздухе повисли брызги, стало свежее… Пацаны курили.
— А давайте устроим ей» танцы до полуночи !» — сказал Тит.
Ларису вытащили из ванной. На лице ее уже было несколько синяков, волосы мокрые… Мы привязали ее за руки и за ноги к батарее и тут Лох заметил что с нее до сих пор не сняли ни трусиков, ни ни носок. Их стащили и я подумал, что у ней очень красивые ноги — тонкие лодыжки, пушок волос на икрах, крепкие, но мягкие ступни, и розовые пальцы. Хороша девчонка…
Первым подошел Тит, бросил зажженную сигарету и, обняв ее, прижался к ее голому, распятому на батарее телу, к выпукло торчащей груди. Тит улыбался, он аккуратно вводил член и вдруг резко, с криком втолкнул его прямо вглубь тела Ларисы. Я видел, как она застонала, как судорога пробежала по стройным голым ногам. И Тит начал покачивать член в ее лоно все сильнее и жестче; он целовал ее грубо и жадно, заглушая ее стоны. Девушка дышала уже с хрипом, он тискал ее, заставляя изгибаться:
— Ааааа… Ааа!!
Потом я понял, что ее запястья и лодыжки начала обжигать горячая батарея; и вот член Тита внутри нее прыснул струей и она обмякла… Глаза у нее были закрыты, под ними синяки — губы что-то бессвязно шепчут…
Меж волос паха дрожит клитор, бедняжка. И тут же на нее навалился я. Я чувствовал тепло ее тела. Его дрожь. Мне приятно было то, что она беспомощна, было в этом что-то звериное, темное а потому — притягательное. Я чувствовал дыхание ее голой груди. Я терзал ее внутри, там, где было ее самое сокровенное и она подавалась моим движениям, не знаю, от боли или от сласти.
Когда я целовал ее слабые губы мне было ее даже чуточку жалко. Девчонка почти была в беспамятстве но это было и хорошо и вот я приник еще раз к ее голому животу, грубо стиснул ее бедра и застонал: все, я пустил семя, я взял ее властно, не спрашивая позволения, как и должен мужчина. Ее ноги свела очередная судорога; я отошел и меня сменил Тит, потом Лох, потом опять я…
У Ларисы почти закатились глаза, на нее плескали холодной водой. Оторвавшись от девчонки, распятой на батарее, мы курили торопливо, а Сова в соседней комнате обмахивала нас полотенцами. И мы спорили сколько эта девчонка протянет, и сколько еще через нее пройдет?
Все испортил Лох. В то время, как Тит использовал Ларису, прибежал Лох с коробком спичек и ватой, эту вату он начал заталкивать меж розовых пальчиков ног девушки. Тит заметил это и заорал:
— Давай, давай!
Когда Лох поджег вату, нехорошо запахло и девчонка начала шевелить пальцами, но горящая вата не выпадала. Она начала кричать и это еще больше раззадорило Тита: он любит, когда женщины кричат…
Короче, она совсем обмякла, груди ее стали вялыми и Титу все это надоело. Он отступил назад; Лариса почти висела на батарее и глаза ее остановились. И Тит начал ее избивать. Бил он умело; ее отвязали и Тит бил ее в пах, да мы все били ее в пах, хотя бы по разу и было приятно пинать ее в то место, которое только что доставляло нам наслаждение; и при каждом ударе она вскрикивала… Мы повалили ее на пол и стали топтать; а потом Тит принес болотные сапоги и мы по очереди топтали ее, давя каблуками ее голую грудь и пальцы…
Все это, короче, надоело. Мы оставили ее в ванной и включили ледяную воду. А сами пошли в другую комнату к Сове; там мы курили и пили принесенную Титом водку. Сова долго ходила меж нами; мы устали от воды, ударов, а Сова была нага и свежа, и ее руки так ласково тревожили наши члены.
И вот наша верная подружка опустилась передо мной на колени. Ее бедра были пред моим лицом, от нее пахло шампунем… И я восхищенно сначала коснулся губами греха нашей подружки, потом все больше и больше приникая губами к ее голому паху, добрался таки до ее щели… И теплые ноги нашей верной Совы задвигались и я утонул в страсти тревожить ее тело.
…Тем временем избитой Ларисе все-таки удалось выбраться из ванной и выползти на площадку, ползя вниз по заплеванным ступеням. Мы догнали ее на площадке; Тит опять избил ее жестоко и мы бросили ее в ванную.
Девчонка лежала на дне, спина и ноги у нее были в кровоподтеках и засосах, в крови был золотистый пушок на икрах.
Нетронутыми оставались только ягодицы. И тут Сова, улыбнувшись, подтолкнула Тита к ванне, тонкими пальцами коснувшись его члена. И Тит понял… Он забрался в ванную, навалился на избитую Ларису… И втолкнул вставший колом член меж ее белых нетронутых ягодиц… Бедняжка попыталась подняться и вскрикнула. А девочка наша тоже забралась в ванну к ним и обнимала, улыбаясь, Тита, ее острые груди дразнили его, а Сова, с улыбкой глядя на него, то прижималась к нему, то отстранялась…
Глаза у Лоха заблестели и мы тогда начали вырезать на коже ягодиц Ларисы начальные буквы наших фамилий; «Л» получилась просто, а вот с «Т» пришлось повозиться… Девушка уже не кричала, кровь текла по ее ляжкам и вот после этого она стала никому не интересна. Мы засунули ей меж ног тряпку, чтоб не лилась кровь и ушли…
Проснулся я с Совой. Она спала и на ее груди еще застыла влага; зазвонил телефон. Я снял трубку, звонил Лохин, сказал, что кто-то нас сдал и что он сматывается… Как я потом узнал, он тоже не успел… Я разбудил Сову; она одевалась, когда менты зашли в наш подьезд…

Это случилось, дай Бог памяти, в 1983 году. Да, именно тогда, в восемьдесят третьем. Мне в ту пору стукнуло восемнадцать лет, я окончил первый курс института. И вдруг мне страстно захотелось поехать в Ленинград посмотреть белые ночи. Я называю этот город Ленинград, а не Питер, потому что именно так он в те времена и назывался. Я решил поехать туда один. Не потому, что не было с кем, а просто хотелось побродить по городу одному, быть хозяином самому себе и ни с кем не согласовывать свои планы.

Я решил, что как взрослый человек, вполне могу поселиться в гостинице. Но мама на всякий случай дала адрес своей тетки — пожилой блокадницы Полины Львовны. Я сунул листок с адресом и телефоном в карман пиджака, надеясь, что он мне не пригодится, и отправился на вокзал. Но я не учел, что посмотреть ленинградские белые ночи жаждал далеко не я один. Исколесив почти весь город, потратив кучу денег на такси, трамвай и метро (хоть проезд в метро тогда и стоил 5 копеек), я понял, что найти место в гостинице мне не удастся. Разыскав телефон-автомат, я позвонил Полине Львовне.

Похоже, она не слишком обрадовалась мне. Виделись мы с ней всего один раз, это было лет десять назад. Тем не менее, пробасила в трубку:

— Почему ты сразу ко мне не поехал? Приезжай немедленно, конечно же, дам я тебе приют!

Моя (не знаю степень родства, наверное, двоюродная бабушка) жила почти в центре, на Васильевском острове, в большой коммунальной квартире. Она занимала две смежные комнаты, одна из которых, проходная, была просто громадна — метров сорок, не меньше. А вторая — маленькая, десятиметровая. Скорее всего, она была отгорожена во время заселения. Сколько в квартире было еще соседей, я так и не разобрал, да это и неважно. Муж Полины Львовны, капитан первого ранга, погиб на войне, а дети, дядя Сева и тетя Галя, кузин и кузина моей мамы, обзавелись семьями и жили отдельно, причем дядя Сева — в Гатчине, а тетя Галя — в Нижневартовске.

Однако в данный момент Полина Львовна была не одна, к ней в гости (также на белые ночи) прикатила внучка ее подруги из Горького — шестнадцатилетняя школьница Варя. Варя была некрасивая девочка. Конечно, с точки зрения своего нынешнего возраста, я мог бы сказать, что она была мила — мила по-своему, как все молодые девчонки.

Лицо у нее было слишком вытянутое и конопатое (так веснушки иногда добавляет определенный шарм), нос маленький и курносый (но ведь хуже, когда он мясистый и загнутый вниз), а подбородок — наоборот, выпирающий (так это же лучше, чем когда его просто нет!). Ее рыжевато-соломенные волосы были жесткие и непокорные, из них очень тяжело соорудить подобие прически. Фигуру она имела тощую, на которой совершенно невозможно отыскать грудь, а ведь в ее возрасте пора бы и обзавестись этим предметом. И ноги тонкие, хоть и довольно длинные. Единственным украшением на всем теле была очень аккуратная и кругленькая попка. И она уже умела ею вертеть.

Я распаковал свой чемодан, передал Полине Львовне все приветы и рассказал последние новости. Она велела называть себя тетя Поля, на том мы и порешили.

— А вы куда сейчас пойдете? — спросила меня Варя, когда я, передохнув с дороги, собрался на экскурсию по городу.

— Не знаю. Наверное, в кунсткамеру, а потом в зоопарк. А потом просто погуляю по набережным, хочу посмотреть на разведение мостов.

— Ой, а можно и я с вами?

Хоть я и был старше всего на два года, она обращалась ко мне на «вы». Конечно, я не был рад обществу этой девицы, ведь я собирался осматривать Ленинград в одиночестве. Если б она была красавица, я бы еще стерпел… Но что поделать, отказывать было неудобно, ведь не только она, но и тетя Поля могла бы обидеться. А наша хозяйка уже радовалась тому, что внучка подруги будет под присмотром. Пришлось смириться.

Мы гуляли часов до трех ночи. Набережные были полны народу. Освещаемые зарей и светлым июньским небом, по Неве медленно проплывали корабли. Так же не спеша вдоль Невы разгуливали парочки. Я тоже взял Варю под руку, что вызвало ее (тщательно скрываемую) радость, и она трепетно прижалась ко мне. Видимо, девочка не особо избалована ухажерами. Домой мы вернулись, когда солнце уже освещало утренние улицы. Полина Львовна предусмотрительно снабдила нас ключами, чтобы мы не будили ее и соседей. Теперь было одно желание — поскорее вытянуть ноги и закрыть глаза.

Тетя Поля постелила Варе на огромном старинном кожаном диване, где мог бы разместиться эскадрон гусар вместе с лошадьми, и отгородила ее уголок раскладной ширмой на деревянном каркасе. Мне она приготовила постель на раздвижном кресле-кровати, решив, что мне, как мужчине, сойдут и спартанские условия проживания.

Проспали мы часов до двенадцати. Завершив туалетные процедуры, я собрался пойти в Эрмитаж. Конечно же, Варя увязалась со мной. Мы заглянули еще в Исаакиевский собор, но допоздна загуливаться не стали, побродив немного по улицам, часам к девяти вечера вернулись домой.

В эту ночь я долго не мог уснуть. Меня раздражали старинные напольные часы, которые прошлой ночью по причине усталости я не слышал. Теперь меня раздражало их тиканье и удары. Двенадцать… один… два… В третьем часу до меня донеслись звуки из-за ширмы, напоминающие не то всхлипывание, не то плачь, не то стон. Что-то случилось с Варей. Ей плохо? Прежде чем разбудить тетю Полю, гренадерский храп которой доносился из соседней комнаты, я решил проверить сам, не нужна ли Варе какая-нибудь помощь. Я потихоньку встал и, подойдя на цыпочках, заглянул за ширму. Да, помощь ей была нужна, но не медицинская.

Из-за белых ночей в комнате было довольно светло. Варя лежала на спине с закрытыми глазами. Ее ноги были согнуты в коленях и раздвинуты как у лягушонка. Левой рукой она придерживала подол ночной рубашки на уровне пупка, а правой мастурбировала. Она извивалась, двигала попкой, при этом всхлипывала и постанывала. Она не замечала, что я наблюдаю за ней, а я никак не мог прийти в себя и оторваться от этого зрелища, которое сильно возбудило меня.

Я никогда не видел мастурбирующей девушки. Честно говоря, я был вообще еще мальчик. У меня в жизни был всего один случай, когда я мог потерять невинность, но я им не воспользовался. В нашей институтской группе училось только три девушки: специальность техническая, девчонки туда идут неохотно. Две из них — явные недотроги, а одна, Рая, девушка весьма фривольного поведения. Как-то на вечеринке у Виталика, приняв лишку, она прижала меня в буквальном смысле к стенке и о чем-то болтала. Но при этом ее опущенные вниз руки были сцеплены пальцами в замок на уровне моего паха, она раскачивалась вперед-назад и, прижимаясь ко мне, как бы невзначай касалась руками того места, где с каждым ее прикосновением все сильнее напрягался мой половой орган. Мне становилось неловко, и я постарался отделаться от Райки. Я тогда просто не понял, чего она от меня добивалась.

Через некоторое время я заметил, что давно не видел своего приятеля Павлика. Я пошел его искать, вышел на лестничную площадку, где курили ребята. Я спросил у них, где Павлик, кто-то показал пальцем наверх. Квартира Виталика была на последнем этаже, но вверх шел еще один пролет к площадке перед выходом на чердак. Я поднялся на один марш и увидел Райку. Она стояла в позе рака, задрав на спину юбку и придерживая ее руками. Кружевные трусики были спущены до колен. А сзади ее долбил Павлик, не снимая брюк, лишь расстегнув ширинку. Заметив меня, Райка взвизгнула и отскочила в сторону, стыдливо натянув юбку на колени, а Павлик так и остался стоять с торчащим из ширинки членом. Я извинился и, спустившись вниз, попенял ребятам, что же они, мол, не предупредили, что Павлик там не один.

Теперь я наблюдал за Варей, не в силах уйти и, одновременно, боясь выдать свое присутствие. В соседней комнате затих храп, и раздались шаркающие шаги. Варя быстро одернула ночнушку и тут увидела меня. На мгновение мы застыли, она смотрела на меня испуганными глазами затравленного волчонка. Я быстро, в три прыжка, достиг своего ложа и накрылся одеялом. Я думал, тетя Поля сейчас выйдет, но через мгновение послышалось характерное журчание струи в ночной горшок, потом звякнула крышка, снова шаркающие шаги и все затихло. Лишь часы в тишине пробили три раза.

Наутро Варя краснела при виде меня и отводила взгляд. А я делал вид, что ничего не случилось. Пусть думает, что ей померещилось или, что я страдаю лунатизмом. Чтобы снять неловкость, я предложил поехать в Петергоф. Мы доехали туда на «Ракете», погуляли среди фонтанов, потом забрели в какой-то отдаленный, совсем дикий уголок парка. Тут не было ни души. Внезапно мне отчетливо представилась виденная ночью картина. Не помня себя, я прислонил Варю к лиственнице и поцеловал в губы. А рукой я задрал ее платье и забрался ей в трусики, нащупав там влажненькие волосики и совсем мокрую щель.

Она лишь тихо, одними губами шептала «нет… нет…» но совсем не сопротивлялась. Она терлась о мою руку, все больше наполняя свои трусики влагой. Я взял ее на руки и затащил в какие-то кусты, положил на землю, и мы оба потеряли невинность. Когда мы отдышались, она поправила (как могла) прическу при помощи расчески и зеркальца, но состояние ее платья оставляло желать лучшего. Хорошо хоть не было порвано, но сзади грязное пятно и еще следы крови и спермы. Пока мы шли из парка, я обнимал Варю за талию и загораживал ей задик ее сумочкой, которая висела у меня на локтевом сгибе. Потом усадил ее на лавочку и подогнал такси.

Слава богу, войдя в квартиру, мы не встретили никого из соседей, и тетя Поля тоже куда-то ушла. Варя, не стесняясь меня, сняла платье и трусики, надела халат и пошла в ванную. Пока она переодевалась, я заметил, что грудь у нее, все-таки, есть. Хоть и небольшая, но упругая и с крупными сосками. Я улегся на кожаный диван и стал вспоминать пережитые ощущения. Во мне горело дикое желание, но открылась дверь и вошла тетя Поля.

Ночью Варя сама высунулась из-за ширмы и позвала меня. Я скрутил муляж из своего одеяла, будто бы я сплю в своем кресле-кровати, на тот случай, если вдруг выглянет тетя Поля, и забрался под одеяло к Варе. Она была просто неутомима, за эти несколько дней она буквально высосала из меня все соки всеми своими четырьмя губами. Мы каждый день ездили в Петродворец на наше укромное место в парке, благоразумно прихватив подстилку. И ночью, когда тетя Поля укладывалась, мы развлекались на моем диване. Но настало время возвращаться домой — ей в Горький, а мне — в Москву. Я испытывал чувство вины перед ней, я ее не любил, но мне казалось, что я должен на ней жениться. Правда, для этого ей надо было стать совершеннолетней. Не знаю, что испытывала она, мы никогда не говорили с ней на эту тему и не строили планы на будущее, мы жили только настоящим.