Home » жена изменила » Прапор Марина
Jun
01

Прапор Марина

Как и многие, после проводов в армию я в полубессознательном состоянии попал в учебку. На что ориентировался «покупатель» (так называли представителей войсковых частей, выбиравших призывников в военкомате), когда отбирал меня в войска ПВО лазить внутри техники, я не знаю. Я всегда думал, что танкисты и прочий механизированный люд должны быть маленькие, компактные, легко пролезающие в люки и узкие ходы внутри боевых машин. Может быть, «покупатель» считал, что приятно было смотреть в строю на молодцеватых крупных парней, может быть процесс перезарядки установки требовал силы и роста. Вобщем меня высокого, здорового парня выбрали быть оператором-наводчиком машины на базе МТЛБ, в простонародье называемой мотолыга.

А для приобретения таких дефицитных навыков нужно учиться и для учебы меня послали в учебную дивизию в одном небольшом городке.

Учебка и непосредственно войска это, как красная и черная зоны. В учебке все по Уставу, в частях обычно все по армейским понятиям. В учебке новобранца сразу так берут в оборот, что через месяц он на сержанта молится, как на маму, потому что только сержант может помочь и подсказать, где взять нитки и иголку, где взять мыло, как подшиваться, где и как постираться, как вырезать и подписать деревянную бирку на подсумок с противогазом и тысячи других мелочей, которые в совершенно бешенном темпе со сроком исполнения «вчера» заставляли делать пополнение, чтобы оно не затосковало и не повесилось сразу после переваривания домашних пирожков. Соответственно сержант в учебке это величина, а офицер это небожитель, изредка заглядывающий в свои владения. Комбат это практически бог, а на комполка и смотреть нельзя, чтобы не обжечься. Такого запала и установившегося авторитета сержанта обычно хватало на несколько месяцев, которые и длилась учебка.

И вот сразу по приходу в учебку я узнал, что командир моего отделения мой земляк Влад. Сейчас придумаю ему фамилию, потому что в армейке все по фамилиями, они звучат очень часто. Поскольку он уже по гражданке в Питере занял у меня денег и исчез, я назову его Вороватов. Влад Вороватов был старшим сержантом в дружном коллективе сержантов нашей батареи и был весьма авторитетным парнем. Сержанты, сами практически все среднего и ниже среднего роста, откровенно поржали над новым пополнением, среди которого было много крупных парней — они смотрелись на фоне новобранцев забавно. Я кстати удивился, как много было толстяков в строю, а через месяц удивился, что толстяки куда-то подевались. С Владом меня познакомил, опрашивавший нас сержант Сергеев. Влад, пришедший на радостную весть, меня не узнал, хотя жили мы рядом, но был рад воспоминаниям про общих знакомых и общие события на районе. А уж я как был рад… , я понял, что у меня здесь блат, и бить меня ночью в туалете сапогами по лицу, если и будут, то нежно и дружески. Оказалось кстати еще смешнее — в учебке никого не бьют страшные деды или черпаки, или бесчеловечные офицеры, нет там таких вообще, ну разве что заядлые охотники захотят «лося» пробить. В учебке только прокачивают, то есть, на любой косяк звучит команда «упор лежа принять», и ты отжимаешься до предела человеческих возможностей. Причем отжимаешься не один, а с товарищами своего призыва, которые прокачиваются за твой косяк, а потом журят тебя в туалете, если ты слабоват или слишком часто заставляешь их заниматься спортом — коллективная ответственность называется.

Теперь к более приземленному телесному. В армии всегда гораздо лучше осознаешь свою связь с телом, больше чувствуешь себя телом, тебя иногда и называют «телом». В мои годы в армии было очень голодно. Солдат это существо, которое в силу возраста, нагрузок и гормонального фона очень хочет еды и женщин. Совершенно не хотелось, например, читать или играть на пианино, но невероятно хотелось ебать кого-нибудь на пианино, абсолютно неважно какой внешности, или найти огромную гору конфет, сладкого в армии хотелось ужасно. С конфетами мне не везло, мне их не посылали почти, я из очень небогатой семьи. Хотя, как сказать. Ребята получали посылки и поначалу наивно несли в часть делить с сослуживцами. Ох и зрелище было, когда в течение нескольких секунд толпа из 20—30 человек бушевала вокруг наивного солдатика, а потом он растерянно, еще не успев опустить руки, на которых была посылка, смотрел вокруг на щепки от его посылки, обрывки полиэтиленовых пакетов, растоптанные фантики, пока не приходил сержант и не делал ему замечание, что мол «Посылка чья была? Убирай». Пираньи, однажды увидев процесс дележа передачки в армии, устыдились бы и уехали куда-нибудь на край света, в Южную Америку, например. Я не представляю что было бы, если бы какой-нибудь солдатик внес в казарму обнаженную девушку и предложил поделиться…

Так вот в армии секс мне был очень нужен, никакого брома нам, видимо, не давали, может быть разворовывали, как и всё в те времена, а может его действия не хватало. Несмотря на солидные нагрузки и стресс, жутко хотелось женщину. А женщин в учебке было совсем немного и большинство из них были женами офицеров и прапорщиков. Читал рассказы, как солдаты резво овладевали какими-нибудь библиотекаршами или секретаршами, но из моего опыта, солдата в армии за человека не считают, и в сравнении с офицерами (которые страсть как охочи до библиотекарш, секретарш и прочих сержанточек и прапорщиц), унылое бесправное затравленное голодное и не распоряжающееся собой животное под названием «рядовой» очень проигрывает бравым подтянутым и властным офицерам и прапорщикам. Здесь нужны очень специфический склад характера женщины и огромное развитое чувство жалости. Сержанты наши находили девчонок на воле, в увольнении. А мы :). Все сколь-нибудь красивые и хоть чем-то привлекательные девчонки, встретившиеся на моем жизненном пути, а также замечательные актрисы и девушки с обложек журналов вечером после отбоя прокрадывались вместе со мной в туалет и занимались со мной сексом самым животным образом. Но только мысленно.

Первая женщина, которая появилась в нашей казарме, была прапорщица, швея лет тридцати пяти. Она была на лицо ужасная, но бодрая внутри. Она была женщиной! От нее шел запах женщины. Фигура у нее была стройная, даже худоватая, она была почти с меня ростом, попка, угадывавшаяся под юбкой, когда она аккуратно закрывала за собой дверь, манила и звала, а грудь позвать не смогла по причине своей неприметности. Я стоял дневальным, зачем то заорал «Батарея, смирно», и она посмотрела на меня внимательно. Я был тогда еще довольно бравым не засушенным солдатом, уже потом из учебки я ушел в часть с большим недобором веса, весил чуть за семьдесят килограмм. Стоял я прямо, как и полагается стоять дневальному. А вместе со мной стоял и мой орган, он начал свои движения сразу, как она посмотрела мне в глаза. Она зачем то задержала взгляд, потом опустила его на мой член, торчавший почти горизонтально и пошла к сержантам по какой-то нужде. У нее был черные волосы, черные брови, карие глаза и некрасивое вытянутое лицо с длинным носом. Но мне лицо ее с длинным носом показалось в тысячу раз сексуальнее самой сексуальной женщины в моей жизни, которую я когда-то вожделел, работая грузчиком в магазине. Дальнейшее дежурство мы стояли вдвоем на тумбочке — я и мой орган. Из сержантской слышался смех, голос Влада, а затем они вышли вместе с ней в коридор на взлетку и пошли к выходу. Он, провожая ее, хохотал, обещал прислать кого-то, а потом взглянул на меня и с хохотом сказал: — Только вы осторожнее, Марина. Не подпускайте его близко, а то он до женщин охоч ужасно, потом с живой не слезет. Он же меньше пяти палок за раз не бросает, я его знаю, мы с ним с одной улицы.

Я был поражен такими скабрезностями, а она просто и открыто посмеялась вместе с ним и, уходя, кинула на меня долгий взгляд, от которого и так стоявший член зашевелился, пробиваясь к дневному свету. Как можно было в таком тоне общаться с прапорщицей, которая и старше его возрастом и старше его по званию. Да и меня он не так уже хорошо знал, а как животное какое-то расписывал, ничего на самом деле не зная. Когда я сменился, Влад вызвал меня к себе и сказал, что на завтра я отдаюсь в распоряжение швеи, ей нужен был высокий парень моих размеров, что-то на меня нужно будет мерить и подшивать прямо на мне. Займет, максимум, пару часов. Пристыдил меня и напутствовал по-свойски (не по фамилии, а по имени):

— Олег, ну ты блядь под кальсоны что-нибудь надень, а то проткнешь там ее. — потом хохотнул, — ты не теряйся там, если что.

Потом вспомнил и нахмурился:

— Я шучу конечно, не вздумай, ты смотри осторожен будь, у нее муж здесь же работает в гараже, старший прапор, маленький такой чернявый. Он маленький, но злобный, блядь… Не думай вобщем даже, продрочись перед боевым заданием. Она то нормальная баба, с юмором, а он, блядь, злобный гном. Часто к ней заходит, живут они рядом в военном городке. У них кстати дочка школьница.

— Вобщем, в увольнение скоро уже ходить начнете, там найдешь себе кого захочешь… , — с пониманием закончил Влад.

Совет продрочиться был лишним. Этот день был очень интенсивным в плане развития кистевых мыщц. Пришлось сказать, что у меня понос, поскольку одному в учебке даже в туалете поссать не удается. Все фантазии во мне повернулись в сторону самой желанной на земле женщины по имени Марина. Что я вытворял с ней, сначала в фантазиях, а потом и в коротком сне. У меня в армии были даже поллюции, это когда просыпаешься кончивший во сне, я вобщем то и онанировал, чтобы их предотвратить. Вобщем я был в предвкушении наступившего сегодняшнего дня.

С утра я с наслаждением проорался, маршируя до столовки — песня была про нашу боевую машину с ракетой быстрой и точной. А потом меня Влад повел к швее в ее владения в соседней казарме. Она показалась мне еще красивее, на лице ее было больше косметики. Длинный нос украшал ее лицо, и вообще все недостатки казались замечательными. Передо мной была женщина, живая, теплая и, как мне показалось добрая. После сотворенного с ней в моих фантазиях, она казалось мне уже родной какой-то. Но тем не менее:

— Рядовой Ковалев в Ваше распоряжение прибыл.

Влад поморщился, Марина улыбнулась и осадила меня:

— Формальности отставить, здесь мои владения, меня зови Марина. А я тебя буду звать Олег. — потом добавила зачем то, — мы здесь одни, никто нас не контролирует.

И снова посмотрела мне в глаза. «Что ж такое, зачем так провоцирует меня» — мелькнуло у меня в голове. Влад быстро ушел, надо было пару человек, получивших деньги, отвести в чипок (ларек с продуктами на территории учебки), а это миссия почетная по причине откатываемой сержанту доли продуктов. И мы действительно остались одни.

— Мне нужно форму подогнать на майора Володина. Он у нас высокий, широкоплечий красавец. Прям, как ты, — она оглядела мою фигуру, — самого его сюда не загонишь, вот я и подобрала подходящего солдатика. Быстро закончим, попьем чай с конфетами.

Она улыбнулась мне и пошла к столу с принадлежностями.

— Ты в кальсонах?

— Ну да, а брюки тоже подгонять будем? — я с ужасом подумал, что плавки не надел, блядь чем я думал, когда шел.

— Сегодня китель нужно подогнать, но если все пойдет хорошо, то и брюками займемся. — мне в ее словах и интонации чудился какой-то намек.

— Ты откуда вообще? Кем работал, учился? — она легко повела разговор, а я перестал зажиматься, успокоился и стал довольно гладко вести беседу про родной Ленинград, про институт, про романтику, белые ночи, разводные мосты. Язык у меня подвешен хорошо и я разговорился, пока она ходила вокруг меня, обмеряла меня и скрепляла какие-то складки на кителе иголками. Она была одета в защитного цвета рубашку и штаны военного образца — видимо, так ей было удобно работать, в юбке не наприседаешься. Когда она отходила я жадно ощупывал взглядом ее фигуру. Высокая, стройная, со сладкой попкой. Член снова зажил своей жизнь, мое лицо слегда покраснело, но я владел собой хорошо и продолжал развлекать ее разговором.волосы, на гибкую спинку, думал о завтрашнем дне. И член мой стоял у всех на виду, несмотря на все мои усилия по его укладке. По приходу зашел к Владу доложиться, он оценил мои страдания, порасспрашивал, посмеялся, что мучения продолжатся завтра. А я думал о Марине. Она высокая и стройная (что она страшненькая на лицо, я уже забыл) и этот коротышка, что у них общего. У них разница в полторы головы, да больше! Ну допустим, они прапорщики и их тянет друг к другу по зову прапорщицкой крови, или, может, есть секретный указ прапорщицам выходить замуж за прапорщиков? Или он, как старший прапорщик, приказал, ну она и пошла. Чем он ее держит, тут ведь в части мужиков офицеров полно. Чего он делал в соседней комнате, он же, не швея и даже, блядь, не прядунья? Почему она сказала в самом начале, что мы одни? Вобщем вместе с членом еще и голова была нагружена до предела, но член конечно больше. Похотливые мысли одна за другой захлестывали меня. Что я только мысленно с ней не проделал, а обещание забрать меня завтра я вообще в пылу возбуждения воспринимал как точное обещание отдаться мне во всех позах и во все отверстия.

Наступило долгожданное утро. «Ракета быстрая и точная» донесла меня песней в столовую и обратно. Марина сама пришла за мной в батарею. Я старался быть максимально официален и соблюдать все формальности в общении. Член выбивался из этого контекста, он и до сих пор, по прошествии многих лет, меня подставляет — я с улыбкой представляю, что будет в морге, если патологоанатом окажется симпатичной женщиной, но они слава Богу, все мужики. Солнце светило уже вовсю, разливалось по плацу, начиналось настоящее лето. Я шел за Мариной, щупал ее во всех видимых и воображаемых местечках, совершал с ней интенсивный половой акт сзади. Мы прошли в ее кабинет, я остановился, но она не останавливаясь, закрыла дверь на ключ, взяла меня за руку и провела в следующую комнату. Это видимо была кухонька, неясно, как она оказалась в распоряжении швеи. В небольшой комнате в углу была раковина, шкаф, стол и несколько стульев, в другом углу мирно гудел потертый холодильник «Юрюзань». Но самое главное было в центре комнаты. На освещенной солнцем полоске пола были брошены два солдатских матраса, застеленные белым казенным бельем и три подушки. Марина на одном дыхании провела меня в комнату, обернулась и посмотрела мне в глаза. Как же она это делала, какие у нее выразительные и зовущие были глаза. У любой женщины есть какая-то фишка, у Марины это был взгляд. Прямой и тянущий на себя взгляд, когда ничего больше не видишь кроме этих глаз, не видишь недостатков ее лица, не можешь оторвать свой взгляд от этих карих окружностей с черными пульсирующими точками.

— Там раковина, приведи себя в порядок, если нужно — сказала она и стала раздеваться. Я не мог поверить своим глазам, она, не спеша, сняла и аккуратно сложила на стул всю свою одежду. Снова обернулась и посмотрела на меня с каким-то новым выражением лица. Беззащитным что ли, и покорно ждущим. Она была некрасива. Но она была красива! Стройные длинные ноги и красивое пропорцинальное им по длине худощавое туловище, маленькая аккуратная грудь с необычно длинными вставшими то ли от холода, то ли от возбуждения сосками. Нежные немного угловатые плечи, длинная тонкая шея. Чистая и светлая, не загоревшая еще кожа. Она была красавица. Она была в расцвете женских лет. Я пожирал ее взглядом, перевел его ниже, лобок был аккуратно и коротко подстрижен, а ноги она перекрестила, ожидая меня, так что святая святых видно не было. Возбуждение захлестнуло меня, сердце заработало чаще, кровь прилила и член мгновенно пришел в боевую готовность, выпирая из штанов. Она босиком подошла ко мне, и глядя мне в глаза, совращая меня своими глазами, протянула руку к члену. Аккуратно и медленно поглаживая его одной рукой, другую она положила мне на грудь. Я вышел из оцепенения и попытался привлечь ее ближе к себе, но она оттолкнула мою руку и опустилась на колени, не убирая вторую руку с члена. Я обалдевший от такого медленного но возбуждающего течения событий стоял и наблюдал, как она расстегнула пуговицы на ширинке штанов, запустила руки в кальсоны и выпустила мой член на свободу. Он стоял во всю длину, розоватый, с толстыми прожилками вен и оголенной головкой. Покачивался перед ее лицом, а она прикрыв глаза, как будто втягивала его запах ноздрями. Я подумал, что мыл его сегодня неоднократно, протирал носовым платком. Но член все равно весь взмок, и с головки свисала ниточка смазки.

— Какой большой, — прошептала она и прикоснулась к нему щекой.

Член свой я считаю вполне средним, ну может, больше среднего, но большой это, думаю, хотя бы саниметров за 20 нужно перевалить. Однако слова и возбуждение этой тридцатипятилетней женщины доставили мне наслаждение. Сам член брал ее за живое, один его вид делал ей приятно, возбуждал. Она не трогала его руками, а касалась его только своим лицом, как будто растягивая наслаждение, прикасалась носом, щеками, губами. А потом ее губы раскрылись и она стала медленно вести колечком губ по головке члена. Тонкие губы ее приятно задели выступ головки и двинулись по стволу, а я почувствовал, как язычок Марины, двигаясь за губами, снизу защекотал уздечку. Когда член уперся ей в горло, она снова посмотрела мне в глаза. Я не отрываясь смотрел на происходившее действо, готовый кончить в любую секунду, не владеющий собой абсолютно. Мной управляли эти глаза и эти влажные губы. А губы тем временем также медленно с наслаждением двинулись назад. Девчонки по пьяному делу во дворе мне сосали хуй несколько раз, хотя в стандартную программу секса это в те времена не входило, но сейчас одно движение Маринкиных губ, порхание ее язычка, а главное ее преклонение перед членом показало мне, что умеет настоящая зрелая женщина. Бывает рядом с красивым мужиком, видишь невзрачную бабенку и думаешь, что он в ней нашел. Но я, пожив немного, понимаю, что секретов в отношениях мужчины и женщины очень много, и разгадать такую пару постороннему невозможно.

Марина, соскользнув губами с члена, тщательно облизала головку своим гибким язычком, почистила ее от слюны и моих выделений и любовалась результатом. Член стал еще больше и подрагивал от пульсации кровли в нем. Она тяжело дышала ртом, губы ее припухли, соски стояли торчком. А главное, я только сейчас заметил, что она теребит себя одной рукой спереди, запустив пальцы второй руки в себя сзади — куда она засунула пальцы мне не было видно. Она облизала губы и прошептала:

— Помоги мне, подержи меня за волосы.

Видимо ей тяжело было держать равновесие, ее уже потряхивало от накрывающего возбуждения. Тело ее стало вздрагивать. Я собрал ее волосы в руку и стал вдвигать член в ее губы так же медленно, как это делала она. Но у меня не получалось медленно, я просто сдержанно ебал ее в рот, стараясь не упираться членом в горло, чтобы не вызвать рвоту. Она успевала действовать языком и сжимать и разжимать губы, изменяя силу захвата члена губами. От движения собственных рук ее трясло все сильнее, она интенсивно дрочила себя с двух сторон, постанывая глухо с хуем во рту. Когда в очередной раз я насадил ее ртом на член, она дернулась и он плотно вошел ей глубоко в горло, а подтянувшиеся яйца легли ей на подбородок, задевая нижнюю губу. Это была последняя капля, я не думая о последствиях и держа ее горлом на своем хуе, со стонами кончал и кончал в ее нутро. Она в это время дергалась в судорогах и мычала. Испугавшись, что Марина задыхается, я отпустил ее, она рухнула на матрасы и продолжила дергаться в конвульсиях, то подтягивая колени к груди, то распрямляя ноги.

— Дай мне в рот, — смогла прохрипеть она.

Я лег рядом с ней, и она снова жадно схватила ртом член, почти заглотив его. Ее еще слегка потряхивало, она лежала подтянув ноги к груди, обхватив мой хуй губами и не отпуская. Это было необычно, как то, вроде бы и неправильно. Странная тяга к оральному сексу, вобщем. Я гладил ее по голове и шептал ласковые слова о том, как она сделала мне хорошо, какая она хорошая девочка и как я сейчас сделаю ей хорошо. Ласковые слова постепенно превращались в пошлые, а поглаживания в настойчивые ощупывания, я стал лапать ее грудь и трогать ее за поразительно длинные соски, до вожделенных отверстий ее я не доставал. Она поняла, что мы только начали, потому что член мой у нее во рту, пережив неприятные ощущения, которые бывают после оргазма, снова стал набухать и набирать силу. Этот взгляд ее глаз снизу, ее мясистый нос и вошедший в губы, достающий почти до ее горла член создавали ощущение участия в каком-то извращении. Но члену было хорошо. Одной рукой она поглаживала и сжимала мне яйца, а второй рукой снова стала ласкать себя. Я подумал, что таким макаром я опять кончу ей в рот, а хотелось войти в вожделенную и неопробованную еще ее женскую плоть снизу. Будучи неопытным непроходимым балбесом, я еще не прикасался к женским органам языком, хотя на стадии возбуждения всякая брезгливость теряется и можно позволить себе любые виды ласк. Марина хорошо подготовила себя сама, а потом, не вынимая член изо рта потянула меня, чтобы я лег на спину и стала сосать член более интенсивно, подрачивая его смазанной чем-то рукой. Я долго бы так не выдержал и за руки потянул ее наверх на себя. Напротив меня оказались ее волшебные возбужденные глаза, она не давая мне ничего говорить, принялась сосать мой язык и облизывать губы. Изо рта ее слегка пахло спермой, но я сливался с ней в поцелуе, забыв обо всем. Мой член прикасался к ее попке, руки жадно блуждали по ее телу, не зная запретов. А потом она отвела руку назад и насадила себя на мой член.

Марина было сильно старше меня, у меня до нее были только молоденькие девчонки, и по рассказам продвинутых друзей, я ожидал неких изменений ощущений. Но жаркое влажное колечко ее пизды невероятно плотно обхватило мой член, почти также, как до этого ее губы. И она стала медленно двигаться на мне. В конце поступательного движения, головкой я упирался во что-то, и Марина издавала тягучий стон. Она не ускорялась, она умела наслаждаться. Плотное колечко как будто тоже изменяло силу сжатия члена, она умела играть им, и мое возбуждение стало скачками нарастать. Я испугался, что обкончаюсь сейчас раньше нужного момента, смочив палец слюной и просунув руку между нами, стал ласкать ее клитор. Она отзывалась на любые действия стонами. Она, как будто истосковалась по мужской ласке и сейчас отрывалась по полной, наслаждаясь каждым толчком члена, каждым поцелуем. А я неумолимо приближался к финишу.

Чтобы отсрочить этот момент, я перевернул ее, уложив под себя, раздвинул стройные ноги, вытащил член и постучал им по ее ляжкам и лобку. Под ней обозначилось на простыне пятно смазки, она сильно текла. Между ног ее раскрылись довольно тонкие губки, полностью свободные от растительности — они обнажали ярко алое ее нутро, а чуть выше расцвел увесистый бутончик клитора, и клитор и соски у нее были необычно длинными. Немного сбив возбуждение, я медленно поводил членом по ее губам возле входа, подразнил ее клитор прикосновением хуя и вошел в пизду с резким хлюпающим звуком. Она вскрикнула, и я, закинув ее ноги наверх, начал ебать ее быстро и глубоко. Маринкины волосы разметались по постели, она стонала и мотала головой, а я продолжал вгонять в нее хуй, не останавливаясь. Она выдержала недолго и со странным всхлипом «Оххх… « стала кончать, выгнувшись и едва не скинув меня с себя судорожным распрямлением ног. Я отпустил ее бьющиеся ноги на волю и продолжил ебать ее, уже не сдерживаясь и наслаждаясь ее судорогами. Взрослая, зрелая, стройная женщина билась подо мной в оргазме, забыв про мужа и детей, про работу. Про работу она наверное не забыла, поскольку с закрытым ртом у нее получались мычания вместо крика.

Я еще не кончил, как в соседней комнате раздались какие-то звуки, у кого-то был ключ. Я приостановился и оглянулся. Дверь открылась, ее муж невозмутимо прошел мимо нас, не глядя в нашу сторону и сел за стол. Когда он проходил, я думал, что он сейчас уебет мне пистолетом по голове или нож воткнет в спину. Как же она не оставила ключ в замке, почему? В пизде его жены по прежнему торчал мой член, и я не мог на него подействовать, он должен был кончить. Ситуация стресса на него почему-то не действовала тоже, ну неуправляемый отросток, блядь, что с ним сделаешь. Я не мог из нее выйти, потому что она судорожно обхватила меня ногами и руками и крупно вздрагивала, еще не отойдя от оргазма. А когда он начал говорить, она снова впилась в мои губы своими губами и колечко ее пизды стало массировать мой член.

— Если ты обидишь Маринку, я убью тебя, гандон. Я ее люблю. Она заслуживает счастья. А я много не могу ей дать. А ей нужно, она в расцвете лет. А эта ебаная война отняла у меня всё. — он говорил с надрывом. Но я не мог сосредоточиться на его эмоциях, поскольку Маринка обрабатывала там внутри мой хуй и немножко двигалась подо мной, а рот мой слился с ее ртом в глубоком поцелуе.

— Ты люби ее, пидор. Люби, она хорошая. — он говорил, не поворачиваясь к нам.

Тут я не выдержал, она добилась своего, и я начал наполнять его жену спермой, молча, стараясь не застонать и не дернуться. А она лежала, откинув голову на матрас, со слезами то ли счастья, то ли горя на лице.

Добрый день мой дорогой. Понравилась тема у меня на мазафаки? Сделай мне приятное взамен. Посмотри (ссылку) внизу один раз, тебе откроется сайт (в новой вкладке!), хозяин которого заказал для посещений. Это не вирус, это не гадость. Владелец сайта просто хочет посещаемости. Страница откроется полностью, и закрывай) Этим ты мне подаришь чуть чуть денег на оплату новых тем сюда для вас: личные рассказы, личные фотографии девушек и парней. Я буду рада тебе помощи! Моя благодарность - это новые темы тут на сайте для вас всех: бсдм, анальчик, золотой дождик, как тещу трахает зять и все остальное! Только у меня есть самое самое - и ты это видишь...! А если ты мокрая или член встал - мне это приятно, что понравились мои темы!
Good afternoon, my dear. Liked theme I have on mazafaki? Do me a favor in return. Look (link) once down, you will open the site (in a new tab!), the owner of which ordered to visit. It's not a virus, it's not disgusting. The site owner just wants attendance. The page opens fully and closes) This will you give me a little money to pay for new themes here for you: personal stories, personal photos of girls and boys. I'll be glad to help you! My gratitude is new topics here on the site for all of you: bsdm, analchik, Golden rain, as mother-in-law Fucks son-in-law and everything else! Only I have the most - and you see it...! But if you're wet or cock is hard - it's my pleasure that you liked my themes!




, ,

Мой блог дофоллоу - Прочитали? Оставьте отзыв:

*

code

.