Читать эротические истории, смотреть порно

Мы трахались в доме тещи и  полночи я мучал свою жену так, что она была без сил. Спустя пару часов уже закончили. Я вынимаю член из жены и, как обычно, шутя, предлагаю ей его облизать: она, как обычно, отказывает, предложив мне сделать это самому.

Вскоре Оля азаснула. Я натянул трусы, выскользнул из комнаты, закрыл дверь и направился на кухню в надежде чем-нибудь поживится.

У приоткрытого холодильника сидела на корточках Катя и вылизывала стаканчик йогурта. Она была в ночной белой сорочке и трусах. Я замер на месте, но она заметила меня — и ничего не сказала, продолжая есть йогурт.

— Ложка не нужна? — спросил я наконец.

— Не-а, — ответила она. — Так вкуснее.

— А, ясно. — Я не знал, что еще сказать.

— Хочешь? — спросила она, протягивая мне другую баночку.

— Ага, — промямлил я и подошел ближе, попав в луч света из холодильника.

Я присел на корточки рядом с тещей и взял баночку. Ее голые коленки соприкоснулись с моими и я понял, что скоро выдам себя — мой братец кролик не мог не отреагировать на это. Но то, что я услышал из ее уст вслед за этим утроило эффект:

— Хорошо кончил?

Я едва не поперхнулся — ей пришлось хлопать меня по спине.

— Ты слышала? — мы были с ней на «ты».

— Нет, вижу, — она кивнула, показывая на мои трусы. Я глянул вниз и только теперь заметил мокрое пятно спереди — следы не успевшей засохнуть спермы. Я не знал, что сказать.

— Да ты не смущайся, — выручила меня Катя. — Мы же взрослые люди. И откуда бы, интересно, брались дети, если бы мужчины не кончали в женщин?

— Да.

Катя поднялась и пересела на табурет.

— Сделай мне чайку, а? — попросила она.

Пришлось включить свет. Я занялся чаем, понимая, что выгляжу нелепо — с пятном на трусах, да еще и с оттопырившимся членом. Но куда было деваться?

Я налил ей и себе чаю и присел рядом за стол. Теща опять заговорила первой:

— Только бы сейчас Света не вышла, а то еще вообразит себе невесть что.

— Что? — не удержался я.

— Ну, ты сам должен понимать. Или я выгляжу настолько старой, что такие мысли не приходят тебе в голову?

— Что ты, ты выглядишь здорово.

— Значит, приходят? — она лукаво улыбнулась.

— А что бы ты хотела услышать? — я почувствовал, что сейчас нас понесет, но уже не мог остановиться.

— Правду. — И знаете, что она сделала после этих слов? Она поставила чашку на стол, наклонившись вперед и опершись локтями о колени. Когда на женщине легкая ночная сорочка и нет лифчика: Короче, ее грудь полностью открылась моему взору, и Катя это прекрасно понимала.

— Приходят.

— И как часто?

— Часто.

— Ах ты негодник! — она засмеялась и выпрямила спину. Но одновременно слегка раздвинула колени, так что теперь я мог видеть ее трусики. — И что же ты себе представляешь? Только откровенно, мы же как никак родственники и я обязана знать, что на уме у моего зятя.

— Но я не уверен в твоей реакции, — я пошел на попятную, сработал заложенный воспитанием механизм приличия. Но Катя не приняла моей капитуляции:

— Да брось ты. Никто кроме нас не узнает. Давай, колись. Тебя же не смутило то, что я показала тебе свою грудь? А я, как видишь, не смущаюсь, сидя в неглиже перед мужчиной в одних трусах.

— Ок, ты сама попросила.

— Сама, сама.

Я сделала паузу, набрал воздуха в легкие, как перед прыжком в воду, и выдохнул:

— Как ты у меня сосешь.

Эта чертова теща продолжала смеяться надо мной:

— Что я у тебя сосу?

— Сама знаешь что.

— Нет, ты скажи.

— Хуй. — «Получила?» — подумал я со злорадством. Но Катя продолжала меня удивлять:

— И всего-то? Я то уж вообразила себе невесть что.

— Что? — теперь была моя очередь поиздеваться над ней.

— Ну, мало ли что.

— Нет, так не честно. Говори.

— Ну, я решила, что ты представляешь, как ставишь меня раком и трахаешь, а потом кончаешь в потолок. — Она опять засмеялась.

— Лучше в рот, — сказал я.

— Ах, вот оно что. В рот, значит. Дочь тебе не позволяет, надо понимать?

— Нет. Она и в рот-то взять не решается, не то что кончить туда.

— Ну, трахается-то хоть хорошо?

— Нормально.

— А она тобой довольна?

— Это ты у нее спроси.

— Я спрашивала.

— Правда? — я оторопел. Оказывается, Оля не стесняется обсуждать это с матерью? А со мной, черт возьми, стесняется. — И что она тебе ответила?

— Твой член великоват для нее, ты иногда делаешь ей больно, ранишь матку. С другой стороны, это ее еще больше возбуждает. И еще — не забывай про клитор, она любит, когда член с ним соприкасается.

— Хорошо, учту. — Я был слегка уязвлен.

— Ну хорошо, — не унималась Катя. — А что ты делаешь, когда представляешь меня сосущей твой член, а?

— Что-что, что делают все мужчины? Дрочу, конечно.

— Дрочишь? — Катя сделала паузу. — Покажи.

— Что? — не понял я.

— Как ты дрочишь. Я никогда не видела, как дрочат мужчины. А мне ведь уже 46. Или ты хочешь, чтобы я померла, так ни разу этого и не увидев?

Что бы ты сделал на моем месте? Убежал? Отшутился? Или ответил бы также как я? Я ответил:

— Если ты действительно этого хочешь, ты должна мне помочь.

— Как? — спросила она.

— Раздвинь колени пошире, засунь ладошку себе в трусы и приспусти бретельки сорочки.

Господа, она сделала все, как я сказал. Отступать было некуда. Я встал, снял с себя трусы и стал дрочить у нее на глазах. Ее сорочка сползала все ниже, открыв, наконец, грудь полностью. Аккуратные коричневые соски набухли, ладошка, которую она запустила себе в трусики, шевелилась в такт моему кулаку.

— Ты только не кончи, — попросила-потребовала она.

— И ты не кончи, — ответил я.

— Нет, мне можно.

— Но тогда и мне можно.

— Но тогда не на меня, пожалуйста.

— А в тебя? — я сделал ударение на «в».

— Что ты имеешь ввиду?

Из меня почти выскочило автоматом «что имею, то и введу», но она меня опередила:

— Но не здесь же, твоя жена может войти, ты же этого не хочешь?

— Ты хотела сказать «моя дочь»?

— Перестань намекать на инцecт. Я тебе еще не дала.

— Но ведь дашь? — Я подошел поближе. — Дотронься до него, ну давай! Ты ведь этого хочешь.

— Нам еще не поздно остановиться. — Сказала она, посмотрев мне в глаза. Но ее взгляд говорил обратное. — Ты считаешь, что уже поздно?

— Да, поздно.

Я взял ее за голову и притянул к своему животу. Мой член уже сочился и я вытер его об ее щеку после чего приставил головку к ее губам. Губы не открывались. Я надавил и головка уперлась в сжатые зубы: Катя делала вид, что еще сопротивляется. Тогда я убрал член и прижал к ее губам свои яйца — те самые, что при ходьбе болтаются между ног.

— Лижи! — потребовал я. Она один раз лизнула. Потом второй. Наконец, рот открылся и поглотил мою мошонку полностью. Ее левая рука прошлась по моему заду, скользнула к животу — пальцы нашли член. Какое-то время Катя продолжала лизать мои яйца и нежно подрачивать член.

— Черт! — я не мог сдерживать себя, вернее, свой член — он резко вошел в Катин рот.

— Да! — Я ебал ее в рот, прикрыв глаза от удовольствия. Но в какой-то момент мы поменялись ролями: теперь Катин рот ебал меня, заглатывая мой член до конца, сильно сжимая его губами и прикусывая зубами. Я потерял ощущение реальности, перестав понимать, где я, с кем я и что со мной происходит. Нескончаемая волна наслаждения захлестнула меня и не пускала на поверхность. Я не знал, молчу я или кричу, уже кончаю или еще держусь.

Но неожиданно все прекратилось: Катина голова отшатнулась назад, она встала со стула, поправила на себе сорочку, затем подтянула мои трусы.

— Мы совсем потеряли головы — моя дочь может проснуться, — сказала она. — Что мы ей скажем, если она нас застанет?

— Что любим друг друга, — пошутил я.

— Дурак! — теща, эта сучка, только что делавшая мне сладчайший в моей жизни минет, собралась проскользнуть мимо меня и удалиться. Ну уж дудки! Я взял ее за руку:

— Пошли к нам!

— Ты совсем спятил? — она попыталась вырвать свою руку.

— Подумай сама: нас не застигнуть врасплох, если мы сами будем контролировать ситуацию. За креслом ты будешь не видна, а Оля, наоборот, будет у нас перед глазами. Поняла?

Кажется, до нее дошло. Во всяком случае, она больше не сопротивлялась.

Я вошел в комнату первым. Постоял немного, пока глаза не привыкли к темноте. Различив на кровати Олин силуэт, подошел к ней, наклонился: ее дыхание было ровным и безмятежным. Она была полураскрыта: из-под одеяла выглядывали ее голые ноги. Я вернулся к двери, где меня ждала Катя, взял ее за плечи, провел в комнату, в ближайший к двери угол, где стояло большое кресло. Мы зашли за кресло и я обнял тещу со спины, пройдясь по ее животу и крепко сжав ее груди сквозь ночную сорочку. Она выгнулась, подняла руки вверх, завела их за голову.

Я запустил пальцы правой руки ей в трусы, нащупал ее жаркую киску и придавил ее. Катя выгнулась еще сильнее. Я немного подрочил ее, и когда она потекла, раздел : стянул с нее сорочку, трусики, аккуратно положив их на пол, сверху бросил свои трусы и обхватил ее бедра, приглашая наклониться. Она легла грудью на спинку кресла, выставив свой зад и раздвинув ноги. То что произошло затем, неоднократно описано в порнолитературе и я не знаю, стоит ли мне повторяться, живописуя мои телодвижения за спиной у тещи.

Замечу лишь, что моему члену было необычайно уютно у нее в теле, я смаковал этот коитус, как смакуют первую летнюю клубнику — не ту, что из парника, а ту, что с собственной грядки. Катя старалась не стонать, но чувствовалось, что молчание давалось ей с трудом: ее попка жадно и настойчиво крутилась передо мной, не давая расслабиться. Временами мне приходилось гасить ее движения, чтобы не кончить преждевременно. Я наклонился над ее ухом: «Что будем делать? Я без презерватива.» «Можно, сегодня можно» — ответила она и еще быстрее заходила подо мной.

Я бросил взгляд в сторону кровати: вроде все спокойно. Я поднажал, истома внизу живота росла и ширилась, готовясь выплеснуться наружу.

Вдруг я заметил, что Олин силуэт на кровати зашевелился. Над подушкой поднялась ее голова. Я резко присел, увлекая за собой тещу. Теперь она сидела на мне, член все еще был в ней. «Неужели заметила?» — с беспокойством подумал я.

— Толик? — позвала Оля. Что было делать? Я осторожно извлек своего дружка из тещиной пизденки, нащупал свои трусы, быстро натянул.

— Толик, ты где? — позвала еще раз моя жена. Катя свернулась калачиком за креслом. Я встал:

— Что, малыш? Я здесь, — и направился к кровати.

— Что ты там делал? — спросила Оля, когда я лег рядом с ней.

— Просто ходил по комнате — бессонница, — соврал я и прижался к жене. Сжал ее ягодицу. Мой член все еще стоял, неудовлетворенный. Минуты не хватило.

— Я хочу тебя, — шепнул я на ухо Оле.

— Толик, я сплю.

— Ничего, я быстро, — с этими словами я повернул ее на спину, освободил ее и себя от трусов, смочив пальцы слюной, запустил их между ее половых губ, одновременно целуя ее в другие губы. Почувствовав, что ее лоно увлажнилось, лег на нее сверху и запустил в нее своего братца. Кончил я быстро, кончая, увидел, как из-за кресла выскользнула Катина фигура, замерла на секунду в дверях и исчезла.

Проснувшись утром, я обнаружил, что тещи нет дома. Оля еще спала. Я прошел в гостиную, включил телевизор.

Вдруг из прихожей послышались звуки отпираемого замка. Я вскочил, положил книгу на место и вышел в коридор. Это была Катя. У нее в руках были сумки с провизией.

— Помоги, а?

Я перехватил у нее сумки и отнес их на кухню.

— Ты что, так и не кончил? — теща смотрела на мои оттопыривающиеся бугром трусы.

— Да нет, — я смутился. — Это так, утренняя эрекция.

— Оля еще спит?

— Да.

Катя подошла ко мне, сунула руку мне в трусы, сжала мой член своей маленькой ладошкой, потянулась к моим губам, поцеловала.

— За тобой должок.

-Когда? — спросил я.

— Ну не сейчас же, — она усмехнулась, повернулась ко мне спиной и, нагнувшись к сумкам, стала перекладывать продукты в холодильник. Я встал на колени и заглянул ей под юбку: на ней были черные кружевные трусы. Она заметила мой маневр:

-Ах, так? — она встала надо мной: — Тебе было приятно вчера, когда я у тебя сосала?

— Не то слово.

— Сейчас твоя очередь сделать мне приятно. И учти: пока не кончу, не отпущу.

— Но Оля:

— Мы услышим.

— Ну что ж, ты сама попросила, держись, — с этими словами я стянул к щиколоткам ее трусы, она переступила через них и расставила ноги чуть шире. Я заткнул передний край ее юбки за пояс, так, чтобы он мне не мешал, и прикоснулся губами к ее лобку. Лобок был выбрит, лишь тонкая вертикальная линия напоминала о волосах. Ее рука легла мне на голову. Я нашел языком ее клитор, пощекотал. Два пальца правой руки ввел во влагалище.

Стал сосать клитор, одновременно сношая ее пальцами. Левой рукой сжал ее ягодицы. Добрался до разделительной впадинки. Поднял выше, погладил пальцем второй вход, проверяя ее реакцию: она лишь сильнее подалась навстречу моему языку. Я продолжил эксперимент и, создавая задел на будущее, попробовал ввести кончик пальца ей в задний проход. Палец был сухим и не хотел входить. Я сунул его ей между ног, где уже давно было влажно, и вернул на исходную позицию: теперь он вошел легко, продвинувшись вглубь на сантиметр-другой.

Так я и трахал ее пальцами с обеих сторон и сосал, прикусывая, ее клитор, пока Катя не задрожала, оросив мой подбородок. Надо отдать ей должное: она сумела кончить тихо, после чего, подхватив свои трусы и быстро поцеловав меня в лоб, убежала в ванную. А я наскоро вытер лицо кухонным полотенцем и отправился проверить Олю.

Она, кажется, еще спала. Я снял трусы (член, естественно, стоял по стойке «смирно») и встал над ней на колени, так что мои яйца оказались над ее лицом. Свежие воспоминания о содроганиях тещи все еще будоражили меня, и я стал потихоньку дрочить, наблюдая за лицом жены. Яйца пару раз коснулись кончика ее носа, она стала жмуриться, потянулась — и открыла глаза. Несколько секунд она созерцала мои яйца, пытаясь сообразить, где она и что это над ней, а когда сообразила, подалась резко вверх, села:

— Ты с ума сошел, да?

— Нет, просто хотел разбудить тебя.

— Ничего себе разбудил, извращенец! — она старалась не смотреть на мой член и на мой кулак, его сжимающий. — Ты что это делаешь?

— Всего лишь готовлюсь трахнуть тебя, дорогая, — ответил я.

— Разве мы не занимались сексом этой ночью? И потом, мама же за стенкой, услышит!

— Она в ванной, не услышит, — я прикоснулся к ее обнаженной груди. — Раздвинь ножки, я поцелую тебя, ты же это любишь?

— Толик! — она не успела сдвинуть колени и я впился губами в ее киску. В отличие от Кати, жена не брила лобок, он был покрыт пушистыми рыжими волосиками, которые, тем не менее, не могли скрыть ее выпуклых, как у персика, половых губ, которые я с силой всосал в себя. Жена сразу сдалась, а через пару минут и вовсе размякла, помогая мне пальчиками — она теребила ими свой красненький клиторок. Воспользовавшись ее состоянием, я в очередной раз, не особо рассчитывая на успех, предложил ей ответить мне взаимностью. Каково же было мое удивление, когда она согласилась!

— Только недолго, и только кончик, — отводя глаза в сторону, сказала она. Она нагнулась к моему животу, а я, дабы не терять над ней своей власти, продолжил мастурбировать ее пальцами.

И вот ее губы коснулись моей плоти, острый язычок заскользил по вершине ствола, головка члена скользнула между губ. Она сосала член, как леденец на палочке, но, надо отдать ей должное, не отпускала его, привыкая к новым для себя ощущениям. Через минуту она подняла голову:

— Ну как?

— О, это было великолепно, любимая.

— Правда?

— Правда-правда, — я поцеловал ее, сжал ее груди и толкнул. Она опрокинулась на спину, подняв ноги мне на встречу. .. Второй раз за последние несколько часов я начинал с тещей, а заканчивал с ее дочерью. Кончая в жену, я представлял себе ее мать. Я дал себе слово, не упустить ее в следующий раз.

Следующий раз наступил нескоро. Дела развели нас, но они же однажды и соединили. Теща собралась в Питер к подружке, о чем я узнал от жены, у меня же планировалась командировка в северную столицу и я должен был ехать поездом. Пронюхав, каким поездом едет Катя, я купил два билета в спальный вагон, ничего никому не сказав. Оля проводила меня, пожелав мне на дорожку в соседи мужчину. «В каком смысле?» — спросил я ее. Она поцеловала меня, так и не ответив, и ушла.

Когда поезд тронулся, я пошел по вагонам. Я прошел все вагоны, но Кати не нашел. Вторая попытка оказалась более удачной… теща выходила из туалета и мы едва не столкнулись с ней.

— Ты? — она была удивлена и не знала, что сказать.

— Где твои вещи? — спросил я ее.

Завороженная моим внезапным появлением, она проводила меня в свое купе, кивнула на свои вещи — дорожную сумку, пакет, плащ, которые я тут же подхватил и, увлекая Катю за собой, понес к себе.

Когда мы вошли в мое купе, я бросил вещи наверх и обернулся к теще. Она так и стояла с зубной щеткой и пастой в одной руке и полотенцем в другой. Я закрыл дверь. Осмотрел ее одежду… блузка с молнией спереди, джинсы, туфли на шпильках. Молча я расстегнул и распахнул ее блузку, проделал то же самое с лифчиком, который так же имел застежку спереди, и, когда ее роскошная грудь обнажилась, взял у нее из рук тюбик зубной пасты, открыл колпачок и выдавил на грудь белую полоску, описав ей круг вокруг соска.

— Толик, что ты делаешь?

Вместо ответа я стал облизывать ее сосок, размазывая по нему пасту. Уже через несколько секунд он отвердел, а Катя, издав что-то вроде полу-всхлипа, прижала мою голову крепче к своей груди.

— Ты сумасшедший. Как ты меня нашел? — спросила она, немного придя в себя.

— Неважно. Важно, хочешь ли ты меня еще?

— Спрашиваешь.

— Ты думала обо мне?

— Я ревновала тебя.

— К Оле?

— Да. Это ненормально, я знаю. Но…

Она не закончила… я уже снял с нее брюки и сейчас моя рука проникла ей в трусы. Катя согнулась пополам — я бросил ее на заранее расстеленную постель. Она лежала передо мной на животе и ждала.

Я стянул с ее ног трусы и стал целовать ее пышные ягодицы. Теща раздвинула ноги и чуть согнула их, открывая мне доступ к своей промежности. Я просунул нос между ее половых губ, вдыхая ее запах, уже знакомый и близкий мне. Потом мой нос заменили пальцы. Я навис над ней, а Катя, заведя одну руку назад, нашла мой член, выпрыгнувший из кармашка трусов, и, зажав его в кулачок, стала мастурбировать его. Я не возражал. Я целовал ее спину, шею. Она повернула ко мне лицо и я впился губами в ее губы.

-Хочу тебя, — шепнула мне она. — Хочу безумно.

— Как ты хочешь?

— Как угодно. Я твоя. Я люблю твои руки. Твое тело. Твою плоть. Войди в меня, Толик, войди же. Я прошу тебя. Я сгораю. Ты хочешь моей смерти?

Разве я мог отказать женщине? Моя рука готова была уступить место более горячей субстанции, но сначала я должен был освободиться от трусов. Ожидая меня, теща встала на коленки, уткнув голову в подушку, а ее рука не давала пизденке остыть, теребя ее.

И вот я ее трахаю. Она вся передо мной и вся в моей власти. Я знал, что могу делать с ней все, что захочу. Проверяя это предположение, я стал поглаживать и смачивать слюной ее сфинктер. Через минуту я ввел ей в зад пол-пальца… Катя лишь быстрее стала подаваться мне навстречу. Но я пока не был готов заменить палец хуем, сначала мне хотелось сделать кое-что другое. Как легко входит в нее мой член, подумал я.

Как она хороша! Я взял ее за грудь, сдавил ее, как вымя. Вынул палец из ее попы и поднес его к ее губам… она облизала. Теперь я окончательно понял, что она моя. Оторвавшись от Кати, я развернул ее на спину, взял за затылок и, встав над ее лицом на колени, вставил член ей в рот.

Я хотел кончить туда и хотел увидеть, как она будет глотать. Но я не хотел торопиться, я наслаждался видом сосущей тещи, я отвечал ей тем, что трахал пальцами свободной руки ее пизду. Я вынул член из ее рта и дал ей заглотить мои яйца… у нее получилось, а когда член вернулся к ней в рот, она с еще большим усердием стала сосать его, стараясь доставить мне максимум удовольствия.

И у нее это получилось — я стал кончать, не вынимая члена из ее глотки, и я чувствовал, как наполняется спермой ее рот и как она пытается, но не может сглотнуть — член вошел слишком глубоко, придавил язык, и сперма выплескивается наружу, и стекает по углам губ на подбородок, оттуда — на шею. Я резко вынимаю член — и завершающая мой залп струя брызгает ей на лоб и волосы.

И вот все закончено, я ложусь на Катю, вжав член в ее живот, успокаиваясь. Я смотрю на Катино лицо — ее глаза закрыты, ее язычок облизывает губы, она сглатывает, закашливается и целует меня. Запах и вкус женщины, напившейся спермы, отттраханной и умиротворенной.

Минут через двадцать мы лежали «валетом», сосали и вылизывали друг друга. Мне нравилась тещина пизда — она сохранила свежесть и была узкой, как у молодой девушки, и глубокой -моя ладонь проваливалась туда вся. Ее клитор походил на нераскрывшийся бутон розы. Увеличиваясь после моих ласк, он пытался выглянуть наружу, дотянуться до моих губ, которые, пососав его, устремлялись ниже, пропуская вперед язык.

Пизда была сочной — я втягивал ее в себя всю целиком и подолгу не выпускал. Что Катя в это время делала с моим хуем я не видел, только чувствовал. Заглотив его настолько глубоко, насколько могла, она тоже подолгу держала его у себя во рту, прикусывая головку зубами. Ее язычок полировал мой кончик, одной рукой она сжимала мои яйца, другой гладила мои ягодицы.