Читать эротические истории

Я приехала в Америку несколько лет назад. Еще когда мне было 8 лет, и я оставалась одна дома, мне нравилось пить по больше воды и потом писать в баночку чтоб сравнить. Об этом увлечении я забыла через год — думала переросла. Но в 12 лет я нечаянно пописала в в постель. Не смогла забыть это чуство теплоты и влажности между ног и на попке. Но всегда стеснялась об этом вспоминать.
И вот как-то раз, уже в Америке, я решыла поставить експеримент.

Все было подстроено идеально, так как ночь я должна была провести дома у подружки,так что никто из взрослых не смог бы меня наблюдать (чего я очень стыдилась). Експеримент, вообщем, заключался в том, чтоб протерпеть от первого до последнего урока и пописать уже дома у подружки. К нещастью, я не сдержалась и сходила в туалет на переменке. Но это не важно…

Последний урок был английский, и длился он 90 минут. перед тем за ланчем я сьела апельсин (что характерно для меня) и выпила пол литра газировки. Так что когда за мной приехала подружка на машыне, в моем мочевом пузыре уже что-то было. Доехали без приключений. Я уже забыла о своей бредовой идее терпеть, и так как не думала о «пи-пи» совсем, то не заметила как подкрался вечер (а за день мы сней выпили достаточно + бутылку вина которую сперли у её старшего брата). Легла спать как обычно… Спали с подружкой в одной комнате на двухярусной кровати.

Ближе к утру (часа примерно в 3-4)я почуствовала призыв, но встать не решалась — была слишком сонной чтоб об этом думать. Но вскоре я почуствовала что терпеть больше не могу и начала крутится. Посмотрела на часы — было уже пол пятого. Ну что ж, подумала я — птерплю уже до утра — нельзя же Тарин (подружку) разбудить. Как ни странно, но лежание не только не помогало терпеть, но и усиливало страдания (не такие еще сильные, как оказалось). Чтоб стало легче, я засунула руку между ног, и стиснула бедра, так как поняла, что могу пустить струйку в постель, и потом ой, как стыдно будет вставать с утра влажной.

Вдруг странное чуство охватило меня: «ах, как же это приятно» подумала я и помасировала промежность. По видимому, мой клитор выпирал, так как стал очень чуствителен. Я продолжала масировать, и едва сдержывала себя от постанывания. Так хотелось раздвинуть ноги и пописать сквозь пальцы… но — нельзя….

К половине шестого я немножко расслабилась и задремала, а в 6.40 Тарин меня разбудила и сказала что опаздываем в школу (вчера был четверг). Я никогда раньше в школу не опаздывала, и не могла позволить ей опоздать изза меня, поэтому, быстро вскочила и побежала в ванную. «надень купальник, — крикнула мне подруга, — Не забудь, мы же после школы едем в басейн. Сразу!» Ну да… ведь мы собирались.

К тому времени, любое желание шодить в туалет забылось — не до того было. Но после такой ночи, когда я надела колготки и застегнула джынсы, то почуствовала легкое давление внизу жывота. «Прекрасная возможность осуществить вчерашнюю затею», — решыла я и как ни в чем ни бывало, поехала с Тарин в школу на автобусе. Ехать было далековато, и к концу поездки, мой мочевой ощущал все изгибы на дороге (вроде не так их много в США).

Первым уроком была астрономия. 90 минут, как всегда. К концу урока, я сидела тесно сжымая ноги, ведь не ходила по-маленькому со вчерашнего. Прозвенел звонок, и мне удалось размять ноги, по пути к кабинету алгебры. Я была ужастно голодна, и мой желудок болел больше чем мочевой пузырь, поэтому, я сьела свой преславутый апельсин.

Вроде не все так плохо, но вдруг… я увидела мальчика, который мне очень нравился, но я не могла найти повода поговорить с ним. Он как раз покупал Кока-Колу из автомата. Я подошла к нему с надеждой что представится возможность перекинутся несколькими словечками, но вместо того он уступил мне очередь к автомату. Так и быть, пришлось покупать спортивный напиток…

Прозвенел звонок, и я так и не успела пообщатся с Эриком. Пришлось ити на ненависную алгебру!
Как раз в тот день, учитель решыл дать нам кучу задач для самостоятельной работы, и я так погрузилась в них, что не заметила как начала пить воду, ибо во рту все пересохло от волнения. Столько стресса в одно-то утро!

Вдруг резкая боль пронзила весь мой жывот! Я-то привыкла сдержыватся, так что мой мочевой пузырь сделался эластичным, и я не очень обращала внимания на призыв пописять, хотя терпела ужастно уже с астрономии.

И тут началось: в глазах потемнело, и как бутто лиш какие-то проблески иногда вспыхивали. Я не могла зажать руку между ног, как ночью, иначе все бы догадались в чем дело. Я была одета в джынсы и длинную серую блузку (хиппи-стайл, хоть это было всего пару лет назад), которая закрывала ягодицы.

«Еще пол часа до конца» — подумала я, но почуствовала, как промежность постепенно увлажняется. Ну все!

Пришлось встать и медлинными шажками подойти к учителю и опросится выйти. Он посмотрел на меня с сожалением и сказал:»ну иди». Я пошла. Сначало быстро, но поняла что так не дотерпеть, потому шла маленькими шажками стараясь выглядеть как ни вчем ни бывало. К туалету надо было ити на первый этаж и через коридор, потому в моэй голове все время крутилось:»Не дотерплю, пущу струйку…»

Но вот он, туалет! Я вбежала в него, зашла в кабинку, закрыла дверь и сразу же мысль «ну вот, наконец выписяюсь» так ударила мне в голову, что я не заметила как начала «выписиватся» не расстегнув еще даже джынсы. «Как хорошо…»

Но все хорошее кончается, я сообразила, что не стоит сливать водичку в штанишки, и стала расстегивать пояс одной рукой, другой зажав письку, чтоб та не выкидывала больше номеров. Спустив штаны, я с облегшением подумала: ну вот, осталось снять трусики и устроится мокрой попкой на холодном сидении… О нет! Долбаный купальник (закрытый к тому же)… да ничего, просто отодвину полоску материи в сторону… — ураганом понеслись мысли в моей голове.

И вдруг я заметила… как вы думаете что? С утра в суете, я надела купальник на колготки! Небыло ни силы терпеть больше, ни времени полностю раздеватся. Я уже пускала ручайки в джынсы, мирно лежашие спущеные до щиколотки.

С огромным усилием я смогла остановить себя, раздется догола, но на унитаз сесть так и не успела, поэтому сделала лужыцу напол, голышем.

В конце пришлось завернуть мокрый купальник в курточку, которую таскала за собой по привычке (я ведь мерзавка — девушка которая всегда мерзнет!), надевать обратно влажные колготки и джынсы и ити назад в клас, прикрывая длинной блузкой мокрое пятно на попке.

«Знаыешь, Тарин, я наверное не поеду сегодня в бассейн — домой поеду. Что-то самочуствие плохое.» — отмахнулась я от подружки в конце учебного дня.

Это реальная история из моей жизни.Один раз я пришел к Госпоже домой,её небыло дома.Я зашел и разделся и стал на колени перед дверью.Вдруг открылась дверь и зашла Госпожа Ксения.Она была одета в спортивные штаники,черную маичку,кроссовочки и беленькие носочки.

Она села на кресло,и я начал разбувать её.Потом она положила свои ножки мне на плечи и взяла за волосы,и сказала-Молодец,рабик! ГОСПОЖА села мне на плечи и я повез на кухню.БОГИНЯ сказала насыпать ей покушать и взять тазик с водой.

Она села за стол,а я под стол.Я начал снимать ей носочки и поцеловал их.Я положил ножки в тазик и начал мыть их.ГОСПОЖА сказала хватит,и я вытер ей ножки.Она положила ножки мне на голову и с силой толкнула меня лицом в тазик.Моя голова была в воде.Она сказала открой рот,я открыл и вода начала лится мне в рот.

Потом БОГИНЯ убрала ножки и я вытерся полотенцем для ножек Ксюши.Я вылез из под стола и она взяла меня за волосы и начала бить меня ладошками.Потом я одел ей носочки и она начала бить меня по лицу ножками.

ГОСПОЖА положила ножки на пол и сказала-Целуй!! Я начал целовать,а потом она положила меня на пол и положила ножки мне на лицо и начала топтать,а я лизал пяточки,как приказала Ксюша.БОГИНЯ встала и села жопкой мне на лицо и начала прыгать,а потом она села на меня так,что бы её ножки лежали на моём лице.

Я начал нюхать,а она давила сильно и я начал задыхаться.ГОСПОЖА увидела и взяла меня за волосы и начала больно бить по лицу.Потом она приказала открыть рот и начала плювать туда и на лицо.БОГИНЯ встала надо мной и сняла трусики и штаники и начала писать и какать мне на лицо.Она сказала ползи к тазику,тварь,и умойся и ударила ножкой.

Я умылся и повытерался.Ксюша встала и подошла задом,я облизал жопуленьку и писю,затем я одел её и она села на диван и начала гладить мне лицо ножками,и разрешила их лизать,это продолжалось 10 минут,Потом БОГИНЯ стала всем телом мне на лицо(это было больно и тяжело) и начала прыгать.Потом она села и дала мне ножки,я их целовал.Она поставила меня на колени и села и сказала вези в спальню,я хочу спать.

Я повез,там раздел её и уложил спать,а Госпожа сказала приготовь поужинать и жди тут.БОГИНЯ проснулась и я был возле её кровать,она села мне не плечи и я повез её на кухню,Пока она кушала я лизал ножки.Ксюша сказала-И,тебе нужно пожрать.

Она взяла миску с едой и повела меня в туалет.Госпожа высыпала всё в унитаз и начала туда какать и писять.Потом плюнула туда и улыбаясь сказала-Ужин готов! Я стал на коленях возле унитаза и начала всё это есть.Ксюша смеялась очень громко,затем взяла меня за волосы и стала задом к лицу и сказала-Десерт и пукнула мне в лицо.

Я вылизал Госпоже всё дочиста и она еще раз громко пукнула мне в лицо,было неприятно нюхать.Затем она повела меня к выходу и сказала убирайся вон,я поцеловал ей ножки,оделся и ушел.

Думаю, найдутся читатели, которым нравится, когда парень хочет писать и вынужден терпеть, потому что отлить негде. И случается, что у парня «отказывают тормоза», и горячая струя вырывается из его писюна, орошая трусики и все, что рядом.

Тогда парня переполняет сразу несколько чувств. Испуг: «Как жа так!!? Я не смог сдержаться!!» Стыд: «Надо же! Я обоссался! Теперь все это видят!!» Но кайф от наступающего облегчения в конце концов все перевешивает: «Наконец-то я писаю! Какое облегчение! Какой кайф! Плевать на мокрые штаны!» Мне пришлось испытать такое приключение.

Как-то раз, вечером, ранней весной, я возвращался домой с какого-то мероприятия, сопровождавшегося выпивкой. Я знаю, что алкоголь дает мочегонный эффект, и перед выходом забежал в туалет. Мне предстояло минут десять идти до метро, потом полчаса проехать до нужной станции, а потом минут десять — на электричке.

В метро я попал не сразу, потому что пришлось какое-то время с кем-то поболтать; потом нашлись попутчицы, попросившие немного их подождать и т.п. Наконец, я со своими сотрудницами направился к метро. Без них я дошел бы быстрее, но ничего изменить я ничего уже не мог. По пути до метро я понял, что надо было еще разок зайти в туалет. Но вернуться уже было невозможно.

Я зашел в метро и стал ждать поезда, ощущая желание пописать. Но особого значения этому не придал, сел в подошедший поезд и поехал. Я просто не предвидел, что мой мочевой пузырь наполнится так быстро. Я ехал с двумя сотрудницами, которые выходили раньше. Сначала я отвлекался разговорами и забывал про мой наполняющийся мочевой пузырь.

Потом он стал напоминать о себе все настойчивее. Уже на поолпути до моей станции я порядочно хотел писать, но пока мог терпеть. Мои спутницы вышли, и я остался один со своей проблемой. Я уже не просто писать, а ССАТЬ хотел. Я свел ноги вместе, чтобы было легче терпеть. Потом я закрылся портфелем и сидел, незаметно сжимая мое очень хотящее пописать хозяйство. Ну, что делать, если я ссать хочу невыносимо!?

Последний перегон я сидел, закинув ногу на ногу и зажав член между ногами. Мне ужасно хотелось ссать! Бывает так, что когда хочешь поссать, ощущение, будто распирает мочевой пузырь. У меня была уже «вторая стадия»: мне казалось, будто бы моча уже в члене. Еще немного, и он «развяжется» и я обоссусь. Поезд подъезжал к моей остановке, и мне в голову стучала только одна мысль:

-Скорее! Ссать! Ссать!! Ссать!!! Не могу!!! Сейчас выйду и поссу за вестибюлем!

Ссать хотелось просто ужасно. Только бы не обоссаться!

Наконец, я вышел из вагона и осторожно пошел на эскалатор. Каждый мой шаг стучался в переполненный мочевой пузырь. Я внутренними мышцами изо всех сил сжимал сфинктер, грозящий вот-вот расслабиться, а ссать хотелось просто страшно! Я выскочил на улицу. Было уже темно. Я скорее побежал за вестибюль, на ходу расстегивая ширинку. Я остановился и, постанывая и перетаптываясь на месте от нестерпимого желания отлить, быстро вытащил мой теплый член, который тут же начал писать мощной струей. Вдруг я заметил милицейский патруль.

Я не хотел проблем и, сжав пиписку в руке, засунул ее обратно. Я убрал руку из штанов и из последних сил попытался «перекрыть кран», но мне так захотелось ссать, что я не смог сдержаться и стал лить в штаны. Я обоссывался! Я шел и ссал в джинсы прямо на ходу. Струя горячей мочи лилась по ноге и растекалась темным пятном между ног. Я опять попытался перестать ссать, но не смог справиться с разрывающимся мочевым пузырем.

Я остановился и еще поссал, даже «поднажав» на мочевой пузырь, настолько сильно мне хотелось побыстрее облегчиться. Мне стало полегче, и я сумел прервать струю. Куртка прикрывала мокрое пятно между ног, а чуть ниже я прикрыл портфелем. Но тонкая мокрая полоска протекла ручейком по левой брючине почти до щиколотки.

Подошла электричка. Я ехал один в тамбуре. Я перебирал в голове детали моего приключения, и вдруг стал возбкждаться от пережитого. Электричка, дав гудок, поехала дальше, а я шел по платформе моей тихой станции. Мой мочевой пузырь уже успел опять наполниться. Я шел к дому и опять хотел писать. Это было уже не так сильно, как некоторое время назад. Вот и мой подъезд. Я вошел в тепло подъезда и остановился в тамбуре.

В голову вдркг пришла шальная мысль: надо повторить. Я тут же расслабился и почувствовал, как я писаю прямо в джинсы. Я выссал все, и мой член стал твердеть, упираясь в ширинку. Я мял его через мокрые штаны, поднимаясь в квартиру. Я захлопнул за собой дверь и нетерпеливо расстегнул ширинку… Не прошло и минуты, как я выстрелил спермой в темноту. Я перевел дух, слушая стук моего сердца, щелкнул выключателем и, щурясь от света, стал приводить себя в порядок. Даже низ рубашки, заправленной в джинсы, был мокрым.

Моя подруга Зухра- красивая и сильная женщина. Всего в жизни добивалась женским обаянием и умом. «Я все решу сама» – вот ее жизненный принцип. Поэтому она никогда не признается, если ей нужно в туалет. «С детства приучилась не говорить об этом.». Это надо делать незаметно для окружающих, а если невозможно, то лучше терпеть. «Бывает очень трудно терпеть, но я никогда не показываю виду» говорит она.

Однако я видел, когда ей бывало совсем невмоготу, и как она себя вела при этом.

Впервые это произошло неожиданно для меня когда я встретил ее в коридоре нашего института. Она торжествующе улыбнулась мне и кивнула моему собеседнику – коллеге «извините!». И мы пошли рядом: я – и она, гордая красивая, высокая. Но… она дернула ручку двери, дверь оказалось закрытой. И вдруг все изменилось. Шипя, она стала лихорадочно сбрасывать пальто, не глядя, прямо мне на руки. “Подержи, пожалуйста, с-с-с…, о-о-о!”

“С утра просто некогда было…”. Потом она побежала к туалету судорожно расстегивая пояс на платье… Я понял какого напряжения стоило ей терпеть и не показывать виду. Она – сильная женщина.
В другой раз я увидел это, когда привычное выражение уверенности сменилось у нее смущением и страданием, и одновременно она (думая , что я не вижу) выхватила кусочек туалетной бумаги из потайного места в ящике стола. «С-с–с»… прошипела она. «Прости… но ты понимаешь» говорили ее глаза…

Мы сидели на работе в комнате друг против друга. Я видел ее колени, которые время от времени терлись одно о другое. Она одевается всегда целомудренно (строгая юбка) но незаметно от других часто демонстрирует мне свои стройные ноги. Она часто тихонько шипела. Наконец вышла из комнаты, но тут же вернулась. «Ты знаешь, эта комната (она не могла произнести «туалет») закрыта…». Потом зашел сотрудник и мы долго и непринужденно общались. Лишь иногда знакомое выражение мелькало на ее лице. Она морщилась и незаметно сжимала ноги. Когда же коллега вышел, она вскочила и быстро прошептав «С-с-с… чаю хочу, просто не могу… ой…с-с-с…» выскочила из комнаты.

Часто казалось, что ей нравится, когда мочевой пузырь переполнен. Если я видел, что она явно хочет в туалет и под каким и специально продолжал разговор удерживая ее в комнате, эта красивая женщина в строгой одежде, принималась ходить по комнате, переминаться с ноги на ногу, а потом и явно нажимать промежностью на угол стола или спинку стула.

Когда мы оказывались с ней на научных конференциях или совещаниях, она никогда не ходила в туалет во время первого перерыва, всегда терпела до обеда, хотя часто видно было, с каким трудом ей это удается. Я ей по дружески сочувствовал, хотя меня это страшно возбуждало. Однажды это кончилось плачевно.

В тот день мы были на конференции. Она была в строгом, но весьма эффектном темно-синем платье. «Надо сидеть очень аккуратно, чтобы не открылся разрез» — ее слова. Ну в самом деле вокруг –солидные люди, неловко как-то. В вырезе платья угадывалась красивая грудь. Но вот приближался обед. Она вначале сидевшая привычно расслабленно, напряженно выпрямила спину. Потом стала ритмично наклоняться вперед и скрестила ноги. Открывшийся разрез обнажил их почти полностью, но ей по- моему, было уже не до этого. Страдальчески- напряженное (так знакомое мне!) выражение появилось на лице. Она часто и глубоко дышала и при этом с шипением втягивала воздух. Приоткрылась полная грудь.

Наконец объявили перерыв. Она нервно оглядывалась. Видя рядом с залом женский туалет, прошептала мне: «Ты же понимаешь, я не могу зайти сюда, у всех на виду. Так неудобно… Но я еле терплю…». Громадным усилием воли она придала лицу непосредственное выражение и мы пошли за накрытые столы. На фуршетах гости как правило стоят, и вскоре девушка стала пританцовывать со сжатыми бедрами, напевая игриво «пам- пам»… Наконец, она прошептала мне, непрерывно притопывая: Оййййй… совсем не могу, что делать?».

И вдруг я увидел что этажом ниже, в другом конце зала есть еще туалет. И народу там совсем нет. И она рванула с места на своих высоких каблуках. Ее шипение слышал наверное весь зал. Я поспешил за ней. Вот она подбежала к двери… О ужас! Закрыт! Дернув ручку двери она тут же опустилась рядом на отчаянно скрещенных, полностью открывшихся из-под платья ногах. Больше терпеть она уже не смогла…

Меня зовут Марина, мне 19. Сейчас я студентка 2-ого курса исторического факультета МГУ.. История, которую я собираюсь поведать читателю произошла со мной когда я еще была Абитуриентом и мечтала учиться в МГУ. На исторический факультет сдается 3 экзамена: литература, Иностранный язык, история. Весь год я упорно занималась, готовясь к экзаменам.

И вот, наконец, настал день первого и самого трудного экзамена по литературе.

Я приехала в университет, повторяя в метро темы и ужасно волнуясь. Надо сказать, что я всегда волнуюсь перед экзаменами, и можете себе представить, как я волновалась в тот день! Как на зло, стояла ужасная жара, мешающая сосредоточиться. Возможно из-за этого, а может от волнения я постоянно пила минеральную воду.

Я постаралась одеться максимально легко: на мне была белая футболка, колготки, и черная юбка до половины моего бедра. Начала экзамена я ждала около часа. Наконец, когда все приготовления были сделаны, мы сели в аудитории и экзаменатор, предварительно объяснив нам организационные моменты экзамена, вскрыл конверт с темами сочинений и экзамен начался. Это было в 11 часов утра, экзамен же шел 4 часа.

Выбрав свою тему (это были лирические отступления в «Мертвых Душах»), я набросала на черновике кратенький план сочинения и преступила к работе. Писалось довольно легко, тему я знала. Я была вся погружена в работу и лишь через полтора часа я сделала паузу на несколько минут -устала рука, а кроме того я вспомнила, что до экзамена, увлеченная подготовкой, забыла сходить в туалет.

На экзамене абитуриентам разрешалось 1 раз выйти, но не более чем на 10 минут. Тему я знала хорошо и рассчитала, что еще не завершила основную часть. Поэтому я решила продолжить работу на черновике

Когда половина экзамена прошла я дописала все что планировала и решила, что пора-бы облегчить тяжесть в мочевом пузыре. Но меня ждало разочарование: не я одна горела желанием выпустить золотой фонтанчик в белый фаянс. На переднем ряду, ожидая очереди, сидело человек 10! Каждый из них выходил в среднем минут на пять, а те кто ждали, по правилам экзамена, временно сдавали работы на стол экзаменатору. Это значит, что мне пришлось бы оторваться от работы примерно на час, чего я никак не могла себе позволить.

И я решила продолжить работу. Я же пришла на экзамен писать сочинение, а не в очереди в туалет сидеть! Писалось по-прежнему легко, мысли мене нравились.

Однако еще через полчаса я почувствовала, что хочу пи-пи гораздо сильнее, чем предполагала. К этому моменту я уже завершила основную часть сочинения и принялась за проверку и переписку на чистовик. Когда до конца экзамена остался час, в туалет выпускать перестали. Ох как тяжело мне тогда было! Я уже очень сильно хотела в туалет и поняла, что угроза сделать под собой лужу действительно нависла надо мной! Мои позывы усилились, я стала сдвигать и раздвигать ножки, ерзать на скамье, издавая скрипящий звук, тем самым привлекая к себе всеобщее внимание. Я коснулась рукой своего животика. Он так болел и был таким твердым!

Переписывая правой рукой сочинение на чистовик, я с ужасом заметила, что левая моя рука изо всех сил зажимает промежность! Мне уже было очень трудно сконцентрироваться на работе, до конца оставалось полчаса, я надеялась скорее закончить, спуститься вниз, сдать несчастное сочинение экзаменатору, выбежать, нет, вылететь из аудитории в туалет, стянуть с себя трусики с колготками и сикать в унитаз!

Но тут, как на зло, у меня начались проблемы с заключением к сочинению. Работа оказалось объемной, что усложняло написание вывода.

Трясясь всем телом и борясь сразу с двумя проблемами – неудачным выводом и потоком, который вот-вот сломит сопротивление моего сфинкстера, я впала в панику. На глаза навернулись слезы, мысли и способность соображать покинули меня и я почувствовала, как небольшая струйка вырвалась из меня, намочив беленькие трусики!

Я согнулась пополам, касаясь волосами парты, и запустила левую руку себе под юбку. Мои пальчики наткнулись на мокрую промежность, и это было ужасно! Нельзя описать то, что я в тот момент почувствовала! Это была смесь самых ужасных чувств: стыда, от того, что ты описалась, будто маленькая девочка, ужаса от того, что это произошло на публике, и, наконец, ужаса от близости конца экзамена.. Даже сейчас, когда я сижу и печатаю мою «исповедь обсикавщейся на экзамене абитуриентки», мне ужасно вспоминать эти ощущения. Искренне желаю, чтобы никто из читателей никогда не испытывал подобных чувств.

В тот момент я судорожно надеялась хоть частично восстановить контроль над своим телом, но это оказалось невозможно: очередная струя, гораздо более сильная и плотная по сравнению с предыдущей вырвалась из меня, оставив заметный след на моей юбке. Это был шок. Я взглянула вниз и увидела, как по скамейке растеклась небольшая лужа, а я в прямом смысле слова, сидела в собственном соку.

Я вскочила с места, схватила сочинение, и, согнувшись пополам, срываясь на бег, направилась к столу экзаменатора сдавать сочинение. Небрежно бросив сочинения, я выскочила из аудитории и бросилась в дамскую комнату. Около двери, как назло, собралась толпа возбужденных абитуриентов, обсуждающих экзамен.

Прорываясь сквозь них я не удержала еще несколько струек, которые начали пузыриться под моими колготками. Вбежав в туалет, я рывком открыла дверь и вскочила в кабинку. Я уже не пускала струйки под себя, а просто мочилась в собственные трусики. Сев на унитаз, я стянула с себя колготочки, но трусики не успела и продолжала сикать в них сидя на унитазе.

Мой мочевой пузырь дико болел даже после того, как я опустошила его. Мне не хотелось слезать, мне казалось, что моя писенька настолько измучилась, что я снова описаюсь, как только покину кабинку. Не знаю, сколько времени я провела сидя на унитазе. В конце — концов, я сняла с себя с себя мокренькие трусики, колготки, которые были не менее мокрые чем трусики, и осмотрела свою юбочку.

Сказать, что на ней было мокрое пятно, значит сильно приукрасить ситуацию – скорее, пятно сухое осталось. И в этот момент меня охватила истерика. Сидя на унитазе с голыми ножками я рыдала навзрыд от ужасной мысли – как мне ехать на метро домой в таком виде? Сказать, что мне было стыдно, можно с оговоркой, так как мне было ОЧЕНЬ СТЫДНО!!!

Я постаралась успокоиться, достала из своей крохотной сумочки зеркальце и ужаснулась от своего вида. На моем раскрасневшемся личике были черные подтеки туши, растекшиеся вместе со слезами. В таком подавленном состоянии я натянула на себя мокрые трусики с юбочкой и стала умываться в раковине. Я смыла тушь, но газа все еще оставались красными от слез.

Мои колготочки полетели в мусорный бак, тоже самое мне хотелось сделать с трусиками, но я ужасно дискомфортно чувствую себя без нижнего белья, пусть даже и мокренького. Даже если бы я поехала без трусиков, это бы не изменило моего положения, так как насквозь мокрая юбка недвусмысленно показывала посторонним людям мое происшествие.

Поездка до дома оказалась ужасной. Хорошо воспитанные пассажиры с презрением отворачивались от меня; иные косо поглядывали то на мои влажные от слез глаза, то на мокрую от мочи юбку. Когда я проезжала по эскалатору с Охотного ряда на Театральную, меня преследовало ощущение того, что каждый второй пассажир старается заглянуть под мою мокрую юбку, чтобы с наслаждением оценить состояние моих трусиков.

Наконец, я была дома. Как я предполагала, дома никого не оказалась, и этому я была чрезвычайно рада, так как не хотела чтобы родные видели меня в таком печально-униженном положении. Я упала на кровать и принялась плакаться в любимого мишку…

А через несколько дней я узнала, что написала на «4», и сильно расстроилась, так как была медалисткой, а медалисты, если сочинение написано на отлично, зачисляются без остальных экзаменов. На показе работ я увидела, что ошибка, сорвавшая мою пятерку находилась как раз в заключении сочинения. Я могла бы подать на апелляцию, но что бы я сказала? Что прекрасно знала тему, но, к сожалению, обдулась на экзамене, и это помешало мне получить «5»? А в качестве доказательства предоставить комиссии мои обсиканые колготки с трусиками?

Вся эта история – ужасный пример несовершенства человеческого организма. Когда мысль устремляется вверх, стараясь охватить необъятное, рука старательно фиксирует на бумаге все твои мысли о высоких мотивах Гоголя, и вдруг чувствуешь, как по левой ножке растекается нечто противное и теплое, оставляя за собой золотистый след и характерный для этой жидкости запах…

Привет, друзья и подруги по несчастью! Хотя, какое наверное это несчастье? нам же это нравится. Может, конечно, не всем, но все же многим. Вы спросите: — О чем ты говоришь?

Отвечу. О золотом дожде. Ну, ладно, что-то много слов лишних. Приступим. Мну зовут Андреа. (Имя сменил специально, чтобы никто не смог ассоциировать с настоящим мну. Хи-хи:-))) )

Вот, ну никогда бы не подумал, что мне нравится зол. дождь! Понял я это совершенно случайно. История простая да ужаса. Выпил пива. Поехал в сад. Если пробок нет, весь город можно проехать за сорок минут (примерно 25 км) из конца в конец со всеми светофорами и остановками (городской транспорт). Ну, вот почему именно сегодня когда я выпил много пива, в городе страшная пробка? Пиво уже кончилось, простите за каламбур, но пиво подошло к концу! Уже надо искать кустики. Я уж собрался их искать, потом понял: Какие кустики? Я в автобусе!

Ммм-да, ситуевина, блин. Судя по пробке, ехать в ней, еще минут 20. Еще народу, не продохнуть. Стою на нижней ступеньке «Икаруса» (были с давние времена такие мастодонты, помните?). Ну, через 15 минут пробка кончилась, урааааа! Быстро приближаемся к цели! Я уже было обрадовался, скоро приедем! Но вот как быть с пивом? Оно конкретно к концу подошло!

Стою, ноги сжимаю. Уже чувствую, ой, ёй ёй, Пятачок!

Еще три остановки, и я могу расслабиться!

Вот, только как их проехать? Уже писюн свой зажать рукой пытаюсь.

-Ну дядечка, ну, миленький, ехай быстренько!!!!!!!!! Аааааа! Все! Не могу! Ой! Капелька! Еще одна! Блин, струйка! НЕЕЕТ!!! Только не это! Блу! Что делать?

Ну вот ведь две остановки осталось! И тут… КАТАСТРОФА!!! Из меня потекло! Не могу терпеть! Пытаюсь остановить поток и не могу! А зачем его останавливать? Штаны черные, никто не поймет что произошло. Стою на нижней ступеньке, никто не видит. Зачем мучиться? Ну вот, уже и писать не охота. Все хорошо (это пиво во всем виновато, я то тут причем?) И знаете, так приятно стало, в теле такая приятная легкость образовалась… Прямо кайф… Блин выходить надо, хнык!

Один раз, сидя вдвоем дома, когда еще я служил в части, мы в очередной раз разболтались с женой о ее блядстве. Мы и сейчас частенько болтаем об этом и мне безумно нравится слушать как ее ебут и наполняют спермой. Я спросил ее как проходит обычный ее рабочий день. Наташа решила рассказать мне на примере того дня, уточнив, что бывают дни как спокойнее так и активнее.

«Мы с девочками пришли на работу как всегда к без пятнадцати девять. Пока весь штаб «утекал» на плац для развода, мы поставили чайник и стали проверять свой внешний вид. Я оделась в свободную юбку выше колена и белую блузку. Лифчик одела, а трусики не стала, так как было тепло, а идти от дома до работы пять минут. Я как раз крутилась возле зеркала, рассматривая, как сидит юбка, рассматривая себя сзади, когда из своего кабинета вышел Николай Анатольевич (это начфин, начальник моей жены тогда).

— Смотришь на сколько твоя задница сегодня хороша? – спросил он с ухмылкой, нагло залезая мне под юбкой.

Я только улыбнулась в ответ и слегка выгнулась, когда он ввел мне в анальное отверстие палец. Конечно я понимала, что еще до обеда он вдует мне в задницу, как делал это уже несколько месяцев, с тех пор как я устроилась на работу в часть. Начфин был вторым, кто натянул меня в части, сразу после командира, когда я вся растерзанная его огромным хуем вернулась в бухгалтерию. С тех пор он трахал меня практически каждый день, так как предпочитал ебать в очко, так что даже в месячные я ходила в кабинет, чтобы принять в свою прелестную попку его член.

После развода к нам заглянул командир. Он был как всегда весел и просто светился оптимизмом. Он пошутил там что-то и ушел. Минут через 50 после окончания развода мои ожидания оправдались, и меня позвал начальник. Я встала и оправив юбку пошла к нему в кабинет. Шеф был не один, в кабинете сидел солдат писарь… Николай Анатольевич сделал вид, что показывает мне что-то, а сам стал лапать мою попку под юбкой. Я слегка виляла попкой, показывая, что мне нравится, как он меня гладит. В конце концов он не выдержал и сказал солдату выйти. Потом на давая мне разогнуться, а наоборот кладя меня грудью на стол, он встал и зашел ко мне сзади.

Я слегка приподнялась и уперлась на локти, а в это время он уже задрал мне юбку и уперся своим хуем мне в задницу. Он только вставил свой член до конца, полностью заполняя собой мою дырку, когда я услышала твой голос за дверью и что ты спрашиваешь где я. Девочки сказали, что я у шефа. Мне понравилась пикантность ситуации — ты стоишь за дверью и думаешь, что мы работаем, а на самом деле Николай Анатольевич накачивает мое очко.

Его поршень ходит туда сюда в моей заднице, которую я ему подставляю каждый день. Я даже подумала «интересно, а слышно ли за дверью как со шлепками его хуй проникает в жопу твоей жены и если да, то с чем ты связываешь эти звуки и как их себе объясняешь». Я слышу, что ты говоришь, что подождешь и начинаешь болтать ни о чем с девчонками, совершенно не догадываясь, что сейчас делают с твоей женой (вообще таких случаев, чтобы меня ебали рядом с тобой и ты не догадывался, что я рядом. было много, но о них потом). Чтобы хоть как-то ускорить дело, я начинаю активно подмахивать своему начальнику, так как он уже довольно долго меня имеет, а ты там стоишь и ждешь.

И вот наконец-то я чувствую как моя жопа наполняется теплом и как маленькими фонтанчиками в нее выплескивается сперма моего шефа. Приподнявшись я сама слазаю с его члена и поправив юбочку быстро выскакиваю в наш офис, где стоишь ты. Я подбегаю и целую тебя, при этом чувствуя, как попка маленькими порциями исторгает из себя только что принятую сперму, которая тонкими струйками стекает по моим голым ножкам. Я так быстро к тебе подбежала, что ты не заметил этих блестящих дорожек, а вот девочки разумеется видели как во время нашего поцелую у меня из под юбки вытекает сперма нашего начальника. И конечно они все знают, что меня имели в очко, так как каждая из них с той или иной степенью часто позволяет себя ебать туда Николаю Анатольевичу.

Мы договариваемся с тобой пойти в обеденный перерыв в магазин, и ты уходишь. Я же салфетками стираю следы моего анального падения с ножек и вытираю очко.

Уже ближе к обеду, когда я относила документы в архив и спускалась со второго этажа, меня подловил тот писарь, что был у начфина с одним из своих дружком-писарей (писарь начальника штаба). После непродолжительного тихого спора я сдалась и решила уступить им, но взяла слово, что они не будут звать остальных писарей (как обычно это происходит), а выебут только сами, так как я очень спешу. Мы спустились как обычно под лестницу возле закрытого входа в штаб. Я уперлась руками в стену, даже не собираясь как-то готовить солдатиков, так как они всегда были готовы мне вдуть.

Насколько мне известно я была единственная, кто давала не только офицерам, но и солдатам. Надеюсь ты не обижаешься, что твоя женушка была не просто блядью и давалкой, а ее мог иметь любой. Ну так вот, я встала спиной к ним, моя юбка как всегда перекочекала на пояс и я позволила себя ебать. Они стали по очереди меня трахать в пизду. Разумеется слово они свое не сдержали и тот, что имел меня первым сбегал за товарищами. Так что в результате я пропустила через свою пизденку таким образом шестерых ребят. Приняв в себя сперму последнего из солдат и на отрез отказавшись обслужить их по второму кругу, я пошла в туалет, где вытерла туалетной бумагой вытекающую сперму, а потом слегка подмылась в раковине.

Так прошел день твоей бляди до обеда. Во время обеденного перерыва мы с тобой сходили в магазин, а потом дома ты меня поимел в ротик и пизду… хи хи хи… знал бы ты тогда, что чуть больше часа назад эта пизда обслуживала шестерых солдатиков, при чем двое из них были из твоей роты.

После обеденного развода нас (меня, Кристину, Олю и Ирину) пригласил к себе командир, чтобы попить кофейку. Мы пришли к нему. Пока пили кофе командир шутил и балагурил, периодически намекая нам, что скоро придут важные гости. Потом он попросил закрыть дверь, а сам спустив по колени штаны лег на стол для совещаний и сказал, что хочет, чтобы каждая из нас сама села своей попкой на его член… так сказать для тренировки, так как гости кавказцы, а значит основной рабочей дыркой будет задница.

Я никогда не считал себя извращенцем, фетишистом или маньяком, но одно происшествие заставило меня задуматься, прав ли я.
История произошла со мной в середине 90х, когда я, работая в строительной фирме, получил свой первый «самостоятельный» объект. Это был бывший вычислительный зал госучреждения, с плиточным фальшполом на высоте 30-40 см над керамзитной засыпкой. По просьбе заказчика наша фирма, с помощью перегородок, разбила этот зал на множество больших и мелких клетушек-кабинетов.
В моей бригаде, кроме местных работали трое «гастарбайтеров». Это были два мужичка-рабочих и малярша Елена, сестра одного из них. Самая обыкновенная, незаметная, ни полная, ни худышка. Как женщину я ее не воспринимал, т.к. всегда видел в залитых красками косынке, футболке и трениках с «пузырями». Да и формы ее, на мой вкус, не были уж очень выдающимися, хотя пару раз останавливал взгляд на ее колышущейся под футболкой груди, когда она махала инструментом, или замечал обтянутую трениками попу, когда наклонялась. Ночевали эти трое (я их называл «мои колхозники») тут же на объекте.
Расплачивались с рабочими обычно после сдачи. Однако, через несколько дней после начала работ мои колхозники вдруг выделили старшего мужичка в делегаты — попросили денег «до зарплаты».
Небольшой крепенький дядька, весьма убедительно обрисовал мне ситуацию, мол «все ушло на билет, не на что поужинать, дайте немного, мы растянем на неделю, а с зарплаты отдадим». Работали они добросовестно, а я не был опытен в общении со строителями, поэтому без всякой задней мысли дал им немного денег, на пару-тройку дней, в расчете еще немного добавить потом, когда кончатся.
На следующее утро я должен был подвезти сюда с другого объекта перфоратор, однако, вспомнив что колхозники все равно ночуют там, решил сделать это вечером, чтобы не тратить время завтра.
Добраться до места мне удалось уже только часам к 10 вечера. Я прошел мимо охраны в пустое здание института и направился в зал с намерением дать команду забрать из машины инструмент. Свет там горел, однако на мой окрик никто не отозвался и я пошел по клетушкам, заглядывая в двери. В одной из них, обширной временной «бытовке», я и застал эту троицу.
Посередине самодельного стола стояли две пустые водочные бутылки и обьедки нехитрого ужина — консервы и хлеб. Двое мужичков валялись в углу пьяные, без сознания, среди тряпок с опрокинутой вешалки. Рядом на коленях сидела Елена и испуганно таращила на меня пьяные глазки. Впервые я увидел ее без косынки, с остатками недавней прически и одетую по тогдашней провинциальной моде — в белый свитер до колен и шерстяные колготки с разноцветным узором.
К слову, на фирме существовало правило — за выпивку или приход с будуна следовало немедленное увольнение. Стройка все-таки, техника безопасности.
Не помню, что меня сподвигло, но вернувшись в машину, я взял бутылку водки, припасенную домой, не для чего-то а просто так, «чтоб было». Когда я вернулся консервные банки и бутылки пропали, а Елена сидела за столом пытаясь придать взгляду выражение раскаяния и скорби. Я налил четверть стакана и придвинул ей… «Ну?».
Картина происшедшего нарисовалась быстро. Закончив работу, они переоделись в «чистое» и отправились «посмотреть город» и заодно в магазин, где и не нашли ничего лучше как купить водки. Заправившись, они потратили на водку остальные деньги, украли пару банок консервов и решили вернуться «поужинать» перед прогулкой. Тут их прогулка банально закончилась.
Елене, видать, досталось меньше товарищей, но сейчас она постепенно наверстывала, взгляд ее утратил тоскливость и стал мутнее. Сам я пить не стал (за рулем), а снова подлил ей и смотрел с интересом экспериментатора, наблюдающего за агонией белой мыши.
В какой-то момент она вдруг нахмурилась и, хватаясь за стол, попыталась встать со скамейки, но с грохотом плюхнулась обратно. Со второй попытки ей удалось подняться.
— Йяя щас!…- сказала она заплетающимся языком и сопя стала выбираться из-за стола.
-Куда это ты собралась? — спросил я.
-Мнее… надо… — она очень старалась говорить разборчиво — в ту-а-лет!…
И подумав, сочла необходимым добавить громким шепотом…
-Па-а-амаленькому!
Ближайший действующий туалет был на втором этаже в основном здании, надо было идти мимо охраны. Я представил себе картину, как моя колхозница дефилирует мимо охранников и карабкается наверх по главной лестнице. Пусть делает что хочет, конечно, но не тогда, когда охрана знает что я здесь. Елена поплелась к двери топая пытаясь засунуть выскочившую пятку в тапочек.
— Стой! — скомандовал я — Ничего страшного, потерпи!
И стал лихорадочно думать, что делать.
— У-у! — она отрицательно помотала головой и обьяснила непонятливому — Мне наа-до… Уже давно…- и снова повернулась к двери.
И тут я увидел в углу комнаты у стены вынутую плитку фальшпола, размером наверное 60х60. Под полом керамзит, подходяще.
— Куда ты попрешься?! — строго сказал я — Иди-ка вон туда!
— ???
-Во! — я указал на дыру.
Елену видать, саму не прельщала перспектива долгого путешествия к сортиру и она повернулась к дыре, поглаживая себя по внутренней стороне бедер.
Вот тут я почувствовал себя необычно… мысль, что пьяная женщина прямо сейчас, при мне, снимет трусы и будет ссать, да еще в не предназначенном для этого месте, сильно меня возбудила. Я буквально почувствовал, как у меня краснеют щеки, сердце часто заколотилось и в штанах быстро набух член.
Покачиваясь, Елена подошла к отверстию, встала на краю, задом к нему, и вдруг замерла глядя на меня, как будто задумалась о чем-то, отвела глаза, как будто смущенно, и пожала плечами. Потом решительно ухватилась за край свитера, задрала его до задницы, завозилась с резинками и, глядя куда-то вверх, стянула трусы с колготками ниже середины бедер.
Я увидел белые ляжки с треугольником волос между ними. Волосы у нее там были светлые, и было их необычно мало. Мой член напрягся неимоверно, протестуя против тесноты. Стало больно. Я понял, что сейчас взорвусь, и решил секретно достать «его» под столом.
Елена, тем временем, покачиваясь расставила ноги насколько позволяли натянутые колготки и, прицелившись, склонилась в полуприседе над дырой, держа руками свитер. По-прежнему глядя поверх меня, она издала облегченный вздох и прикрыла глаза. В эту же секунду потеряла равновесие, и махнув руками как дурацкая птица, резко выпрямилась.
«Ой! Прссс-хи-хи-хи» — она пьяно захихикала, махнув рукой в мою сторону. Край свитера снова соскользнул вниз до середины бедер. Елена, глупо глядя на меня, скребла рукой по боку пытаясь снова ухватить его. И тут я заметил как струйки белой, прозрачной как вода мочи потекли из-под ее свитера на пол и в натянутые между ног колготки с трусами. Через секунду до нее стало доходить, что что-то не так, и она мотнула головой вниз, чтобы посмотреть себе между ног. Ее снова качнуло. Удерживая равновесие, она сделала несколько неверных шагов вперед. Наконец видно, поняла что происходит, попыталась спасти положение — видимым усилием напряглась сжав кулаки и глубоко присела на корточки, однако задрать свитер не успела, он остался натянутым на задницу. Снова захихикав, она попыталась потянуть свитер вверх, но плюхнулась на жопу и, залилась неудержимым смехом. Толи теперь, толи еще раньше, когда присела, она бросила попытки сдержаться и окончательно отпустила. Вокруг нее растекалась лужа, а она продолжая давиться смехом и ссать, повалилась на спину задрала ноги вверх и стала валиться набок. Пока Елена неуклюже ерзала, пытаясь встать и путаясь в связывающих ляжки колготках, свитер все-таки задрался. Эта возня, видать, потребовала усилий, но теперь, когда она стояла ко мне задом на четвереньках, расслабилась уже нарочно, и хохоча, снова зажурчала, струйками выдавливая из себя последнее.
Глядя на ее белый, широкий зад, мокрые бедра и темную щель между ними, я передернул и быстро, буквально в два движения кончил. Сдрочил на газеты под столом, растер ботинком кончину и молча ушел.
Наутро мне собщили по телефону, что моих «колхозников» уволил прибывший утром с остальными рабочими директор фирмы. О подробностях я не спрашивал, но когда приехал на объект к обеду, ни их, ни их вещей уже не было.