Читать эротические истории, смотреть порно

Привет. Меня зовут Катя. Мне 19 лет. Я хочу вам рассказать историю, которая произошла со мной два дня назад во время экзамена по истории.
Учусь я в МГУ им. Ломоносова на журфаке. На следующий день я должна была идти на экзамен. Вообще мне очень легко даются все предметы, а особенно история, поэтому мне было лень повторять контрольные вопросы. На улице стояла солнечная погода, и я хотела пойти погулять или сходить в кино. Обзвонив своих подруг, никто не захотел пойти, поскольку все готовились к экзамену. Тогда я решила посидеть дома, посмотреть телевизор или полазить в интернете. Я вспомнила, что мне один друг рассказывал про один сайт, где выложены истории девушек, которые очень хотели в туалет. Я нашла этот адрес в своей тетрадке и, зайдя на него, просидела там около часа. Прочитав почти все рассказы, я поняла, что возбуждаюсь, представляя себя на их месте. Мысль об этих девушках мне не давали покоя весь вечер. Я поняла, что мне просто необходимо оказаться в подобной ситуации, чтобы почувствовать то же, что и они.
Я подумала, что если мне потерпеть до утра. Но мне почти не хотелось писать на тот момент. Тогда я рискнула воспользоваться завтрашним экзаменом: решила сходить в туалет перед сном, а следующий раз сходить дома после экзамена.
Так я и поступила. Проснувшись в семь утра, сразу оделась (на мне были одеты синие затертые облегающий джинсы, голубая блузка и бордовый вязаный свитер с горлом, который я одела сразу, потому что в комнате утром было прохладно). Сонно, по привычке зайдя в туалет и расположившись на теплом унитазе, я вдруг вспомнила о вчерашнем желании. Писать мне не хотелось, но если б я не вспомнила, то все же выпустила бы пару струек. Посмотрев на часы, поняла, что мне через пол часа выходить, а я ещё не умылась, не позавтракала и не собрала вещи. Я не уверенно встала, одела белые облегающие трусики, застегнула джинсы на пуговичку и пошла умываться. Быстро собрав вещи и позавтракав хлопьями с молоком (в последнее время я только ими на завтрак и питаюсь), выпив два стакана апельсинового сока, я выбежала из дома и отправилась в институт. Ехать мне не долго, около сорока минут (15 минут на автобусе, 15 — на метро и 10 — пешком). Подходя к университету, я задумалась, стоит ли мне делать, что я задумала или нет. Хоть я и была уверена, что сдам экзамен без проблем, но всё же я немного волновалась, что немного отдавало дрожью в живот.
Увидев в коридоре моих сокурсников и сокурсниц, я со всеми поздоровалась, и была готова идти первой. Но там вызывали по фамилии. В течение полутора часов, пока я ждала когда меня вызовут, я заметила, что многие девушки бегали в туалет туда и обратно по несколько раз от волнения, что совершенно естественно, но я старалась не смотреть в ту сторону.
Поскольку меня бы это быстрее соблазнило пойти в туалет или, по крайней мере, думать о нем. Когда последний вышедший из аудитории произнес мою фамилию, сообщив тем самым, что я следующая, у меня в районе мочевого пузыря что-то кольнуло, и я немного растерялась. Туалет находился примерно метрах в двадцати от нашей аудитории, так что даже если бы мне приспичило в туалет прямо сейчас, было бы уже поздно.
Зайдя в аудиторию, увидев экзаменатора и готовившихся студентов, поняла, что обратного пути нет, и направилась сразу за билетом. Мне достался вопрос по коллективизации. Я вспомнила, что эту тему мы проходили на предпоследнем занятии. Я отправилась на второй ряд готовиться.
Я как всегда люблю писать много, особенно на ту тему, которую хорошо знаю. Первые двадцать минут мне было легко писать, в голове было много свежих мыслей, но ещё минут через десять я заметила, что сильно дёргаю и сжимаю коленки. Я тут же вспомнила, про то, что не ходила сегодня в туалет. В течение ещё пяти минут одна из девочек попросилась выйти, в чем ей было отказано экзаменатором, сославшись на то, что чем скорее она ответит на подготовленную тему, тем быстрее она освободиться. Я поняла, что и мне не суждено будет сегодня отпроситься, хоть я и не собиралась, поскольку я хотела терпеть до конца раз уж я решила.
Моя очередь должна была подойти минут через пятнадцать. Я сидела уже на краюшке стула и покачивалась взад и вперед, сжав левую руку между ног, потирая промежность, а правой все ещё пыталась нанести на бумагу еле идущие в голову мысли. Посмотрев случайно направо, я заметила, что на меня упорно смотрит один из моих сокурсников. Я сразу убрала руку от промежности и положила её на колено. От этого мне захотелось сильно писать, и стала волноваться, как бы сохранить терпение. Я положила ногу на ногу, нажав левым локтем на промежность, и нагнулась чуть вперед. Теперь мне уже точно никакие мысли в голову не могли пойти кроме, как бы мне быстро и спокойно сдать экзамен. Я уже начала жалеть, что не сходила в туалет пока ждала вызова на экзамен. Пальцы на руках у меня уже стали трястись. Я не могла найти такого положения, при котором мне бы стало легче терпеть. Отпроситься выйти в туалет я стеснялась, потому что я знала, что педагог мне откажет и мой однокурсник поймет в каком я затруднительном положении. Меня одновременно бросало то в жар, то знобило. На лбу уже появились капельки пота, но не только там. Между ногами и под собой я ощущала небольшую влагу. Мои мышцы уретры, живота, бедер и ягодиц, на которых я слева направо качалась, были сильно напряжены. Тампон я в этот день почему-то не надела, но я вспомнила, что в сумочке у меня есть салфетки. Сжав зубы, и быстро и глубоко дыша, я нагнулась под стол и стала рыться в ней, открывая карман за карманом, судорожно, вспоминая, где они лежат. Вдруг, неожиданно, в такой позе, я увидела подошедший ко мне ноги в черных туфлях. Повернув голову наверх, я заметила хмурого экзаменатора, который строго спросил меня, что я делаю в таком положении под столом. Он стоял передо мной так, будто подловил меня со шпаргалкой. Я, если честно, немного испугалась, и на мгновение у меня перехватило дыхание, сильно сжав ноги, что я их почти перестала чувствовать, небольшим импульсом, превозмогая боль, пустила маленькую, но сильную струйку в свои обтягивающие джинсики. Я умоляюще посмотрела на него и сказала, что искала салфетку для: того, что бы высморкаться. На это он, секунд десять помолчав, сообщил, что сейчас доспросит студентку (мою подругу) и я пойду отвечать следующей. После чего он взглянул на мои записи и отправился на место.
В этот момент мне было очень плохо. Я, чуть не плача, посмотрела себе между ног и заметила небольшое темное пятнышко. Положив руку на влажную промежность, и сильно нажав при этом на нее, положив ногу на ногу, я достала всё же салфетку из сумки. Протря мокрые руки, вспотевшие от напряжения, я, забыв, что на меня может смотреть мой сокурсник, расставила ноги пошире, расстегнула пуговицу на джинсах, оттянула резинку трусиков и засунула между ног чуть ли ни пол пачки салфеток. Любое прикосновение к животу или в область мочевого пузыря вызывало сильную боль.
Я тут же вспомнила, как сегодня утром сидела на теплом унитазе у себя дома и ни чуточку не пописала. И тогда, когда сидела на этом стуле в аудитории, на тебя смотрят твои друзья и подруги, скоро идти к экзаменатору, а у меня переполнен мочевой пузырь. Я совершенно не знала, что мне делать. Я была готова заплакать от беспомощности. Только я хотела вскочить и выбежать из аудитории в туалет, но поняла, что экзаменатор посчитает мне экзамен не сдавшей. Мне впервые стало так страшно на экзамене. Я чуть было не пустила ещё одну струйку, но смогла ее удержать, нажав сильно ладонью на салфетки, лежавшие между моей влажной дырочкой и уже почти полупрозрачными трусиками. Я пыталась делать всё тихо и незаметно, что бы не увидел экзаменатор или кто-либо ещё.
Аккуратно застегнув джинсы (пояс прилично давил мне на мочевой пузырь), я посмотрела на записи. В этот момент экзаменатор закончил разговор с моей подругой и спросил меня готова ли я. Я не представляла, что со мной случится, если скажу, что пока не готова и он позовет другого так же, как скажу, что готова. Но я выбрала последнее. Я очень нервничала, и это чувство передавалось мне в мой мочевой пузырь. Я могла начать писать в любой момент, но я пыталась изо всех сил сдержаться. Сев перед ним за стол ногу на ногу и, сложив руки между ними, я нервно стала бегать взглядом по тексту, судорожно вспоминая текст. Стоило мне начать, как через пять секунд он задал наводящий вопрос. Я тут же растерялась, сжала зубы и быстро стала дышать, пытаясь удержать вот-вот приближающийся поток. Еле связывая слова, я стала всё время запинаться. Экзаменатор видимо подумал, что я очень волнуюсь, и не очень хорошо подготовилась, и поэтому стал задавать как можно больше наводящих вопросов.
Я не могла ему сказать, что вот-вот описаюсь, мне было дико стыдно. К тому же я боялась, что сейчас не сдам его, если нормально не сконцентрируюсь. Но мой мочевой пузырь был в страшной агонии. Когда он сказал, что если я не отвечу на последний наводящий вопрос, то я могу забыть о сдаче экзамена, я страшно испугалась, и у меня на глазах навернулись слезы. Я стала всхлипывать и из моей дырочки стала струйками выплескиваться моча. Тогда я сквозь слезы сказала ему, что мне нужно очень сильно в туалет. Он опять хмуро посмотрел на меня и спросил, у меня что, недержание? Я ему ответила, что якобы не успела сходить утром в туалет, потому что опаздывала. Я была уже вся горячая и красная от стыда. Боясь, что он мне не поставит оценку, я жалобно попросила его отпустить меня на пять минут в туалет, а когда вернусь, отвечу ему. Мне было страшно, если он меня не отпустит, я уже не смогу больше терпеть и мне придется убежать без разрешения. Я сильно сжимала зубы и бедра, быстро елозила на стуле и не могла освободить руку, которая зажата между ног. После минутного молчания экзаменатор произнес слово, которое я очень ждала: <Быстро! Туда и обратно!>. Я была готова целовать ему руки и говорить, какой он самый добрый и лучший педагог в мире, но сказала лишь: <Спасибо большое:> и улыбнулась. И только я встала и направилась к двери, как ощутила ужасную тяжесть в мочевом пузыре. Сделав два шага, я не удержала струю, и она быстро, впитываясь в мои джинсы, потекла по моим ногам. Я быстро нажала руками на промежность и чуть ли не согнулась пополам. Понимая, что на меня смотрят мои сокурсники и экзаменатор, я, почти бегом, выбежала из аудитории.
Там я наткнулась на ожидавших своей очереди студентов, которые нервно стали меня расспрашивать, на что я сдала. Я надеялась, что никто не поймет, что я выскочила из-за дикого желания в туалет, к тому же с мокрыми джинсами. Пробираясь через толпу, мне приходилось толкаться, и мой мочевой пузырь не мог удерживать мой поток. Когда я оказалась у туалета, мои ботинки были уже мокрые. Хорошо, что там не оказалось очереди, и я быстро смогла запереться в кабинке. Опуская джинсы, мне пришлось надавить пальцами на свою дырочку, мне было очень тяжело, я была уже вся мокрая. Усевшись на унитаз, я расслабилась и выпустила всё, что осталось в мочевом пузыре. Я всё еще дрожала и не могла представить, что оказалась в такой ситуации. Увидев свои мокрые джинсы, я заплакала.
Я решила не возвращаться сегодня на экзамен и сдать его потом. Не идти же мне в мокрых штанах, к тому же мне было очень стыдно. Я тихо выскочила из туалета, в гардеробе схватила свою шубку и уехала домой сушиться.

Мужчина и женщина шагают взад и вперёд в здании аэропорта. Оба ни во что примечательное не одеты, и поэтому ничем не выделяются среди других путешественников. У неё обычная фигура, она ходит с длинными волосами, спадающими на плечи, лишь разве что она немножко дрожит, и видно, как напряжено её лицо. Вот наконец объявлена их посадка на самолёт, и в тот момент, когда они идут по коридорам и проходят мимо
туалета со знаком Ladies (Ж), она приостанавливается, выхватывает свою руку из-под него, и просит его остановиться.

— Прежде чем мы пройдём регистрацию? — спрашивает он. — Давай лучше сделаем это уже на борту.

Она потупляет глаза и спокойно соглашается на его предложение. Он видит её согласие, в какой-то момент она всё же решила заскочить в полураскрытую дверь туалета, но затем передумала. Он почти улыбается от удовольствия, когда видит её, продолжающую идти вместе за ним.

Она одета в светло-белые штаны из обычной джинсовой ткани, как раз подходящей для местной дары, и поверх с чёрным широким поясом и большой пряжкой. Ему нравится её одежда, джинсы хорошо сидят на ней, попка хорошо обтягивается ими и не торчит, спустив взгляд мы видим стройный спуск ткани, охватывающий такие же длинные стройные ноги.

Она снова берёт его за руку, и дальше они идут вместе, спокойно рассекая толпы других суетливых пассажиров. У них куплены билеты в бизнес-класс, и впереди их ожидает спокойный полёт, лишь сейчас надо немножко подсуетиться.

Затем они заказывают по две чашки кофе, себе и ей.
Когда официантка приносит кофе, он заказывает дополнительно для неё апельсиновый сок.
— Пей, моя дорогая.
Затем он позволяет расстегнуть на одно смещение пряжку на её жёстко обтянутом ремне, благодаря чему в неё теперь может вместиться больше выпитого. Она улыбается ему в ответ, он также желает это, и начинается их ритуал совместного полёта.

Места в первом классе полузаполнены, поэтому рядом никого нет. Они болтают между собой о всякой всячине, а она теме временем один за другим выливает в себя бокалы принесённого шампанского. Чокаясь бокалами, он тоже пьёт, и улыбка не сходит ни с его, ни с её лица.

Полёт продолжается.
Изжарившись перед этим, они пьют больше шампанского, чем обычно. Он сильно вспотел, и многое испаряется с него вместе с потом. Она кажется лишена такое испаряющей способности, но заказывает себе ещё минеральной воды, чтобы не слишком опьянеть от много выпитого шампанского.

Минеральная вода идёт тоже трудно, с газами, но легче. Длительность предстоящего полёта 5 часов. Во время полёта она начинает нервничать, боясь опасности полёта, и поэтому снова возвращается к шампанскому. Она продолжает посасывать игристое шампанское, в то время как официант подносит всякие деликатесы, и она их поедает между делом.

— Вы кажется уже привыкли к перелётам, — замечает и пытается ей угодить официант, говорящий на английском. Она кивает головой в знак согласия.
Затем он заказывает снова по чашке кофе. Она чувствует себя немного обеспокоенно в тот момент, когда из бутылки сделан последний глотов и в ней ничего не осталось. Она думает:
— А как же я? А как же я так успела?

Пытаясь сосредоточиться в мыслях, она нервно сжимает ноги, потому что мочевой пузырь уже сильно даёт о себе знать. На телеэкран подан показ видео, чтобы пассажиры в дороге не скучали. Она время от времени смотрит на телемонитор, потом посматривает на него, и он на неё. Он чувствует её взгляд и то, как она обеспокоена.

Покончив с закусками и напитками, она откидывается на сиденье, чтобы сделать вид спящей вплоть до конца полёта. Так легче терпеть. Спокойным тоном она объявляет ему: «А сейчас я собираюсь поспать». Они накрываются общим одеялом, и благодаря этому со стороны не видно, где он под ним начинает лазить по ней руками. Она не сопротивляется, и вскоре его руки скользят по её телу, нащупывают её живот, а затем спускаются вниз к пространству между её ногами, и как он удостоверяется, они плотно сжаты, что не просунешь даже ребро ладони.

Затем она немножко разжимает ноги и делает как бы прорезь, чтобы протиснулась его рука между её ногами.
Она радуется проникновению его руки ниже, заверившись в том, что он в первый момент не собирается пока давить на её лоно выше, потому что она уже вся расслабилась и распухла и как следует ещё не готова. Затем она сжимает его просунутую руку своими ногами, он тоже жмёт на неё, она делает улыбку и безмолвно произносит:
«Продолжай делать так, дави покрепче», раздразнивая его тем самым, «и только не метайся там без предупреждения». Зная или оценивая, как она сейчас приготовилась страдать для его удовольствия, он мнёт и давит её всё сильнее, пальцами пытаясь найти эффективную точку чтобы надавить, и пытаясь представить себя на её месте и как бы он при этом хотел в туалет.

Время от времени она передёргивается в самолётном кресле, но сама при этом выпячивает свой живот против него, чтобы он первое время своей рукой сильно подавил на неё, пока мочи ещё не очень много.

Её нравится такая интимность во время скучного полёта, как он трогает её интимные места там внизу, и потом находит заветную точку, давление на которую успокаивает напряжение внутри неё. Он молится, что если он сделает что-нибудь не так, чтобы она не брызнула и с ней ничего не случилось, но ему хочется держать там и теребить своей рукой почти до конча полёта.

Время от времени он мнёт её мочевой пузырь слева и справа, и она прикладывает все усилия, чтобы не брызнуть вырывающуюся мочу вниз на пол самолёта. Затем и он устал, и они спокойно продолжают полёт, пока не будет объявлено о посадке и не сказано пристегнуть ремни.

Она чувствует уже себя совсем неловко, и вся разгорячена от напряжения. Одеяло снято, она успешно пристёгивает свой ремень и благополучно переживает посадку. Потом наступает момент вставать с сиденья. Ей это тоже сделать неловко, тем более что ноги занемели от длительного сидения в неподвижном сжатом состоянии. И надо не разжать их при этом. Затем она осторожно встаёт, потому что она сидит с краю, и надо ещё выпустить его.

Самолёт уже стоит на твёрдой земле. Опять они ещё раз рассеиваются среди пёстрой одноликой толпы пассажиров, и она старается ничем не выдать своего поведения. Затем она пытается стоять на автостоянке как вертикальная струна, а он тем временем ловит такси. Она нетерпеливо ждёт.

И надо постараться не сделать ЭТО сидя на сидении такси. Машина плавно едет по ровной дороге и везёт их в город. Она корчится и держится вовсю, чтобы не выпустить ничего на сиденье и пол такси. Итак, с перелётом и поездкой закончено. Вскоре машина останавливается около гостиницы.

Они выходят из машины и входят в гостиницу. Она стоит как вертикальаня струна в тот момент, когда он оформляет номер на ресепшне. Он чувствует её беспокойство, затем берёт за руку и ведёт её наверх. Они стараются не смотреть друг на друга. С судорожными усилиями она поднимается вместе с ним на лифте. Теперь, когда они в номере и снова скрыты от посторонних глаз, дверь повёрнута на ключ изнутри, она немножко отряхивается, но продолжает держат тесно сжатые ноги. Держа при этом свою ладонь между ними. Чтобы писька ничего не выпустила вниз.

Он обнимает и прижимает её к себе, и снова протягивает свою руку к ней вниз, пытаясь опять найти успокаивающую точку на её письке, чтобы она лучше терпела. Она чувствует сглаживающуюся тупую боль в своем естестве, нестерпимый напор становится терпимым. Долгая борьба чтобы усилить растяжение её мочевого пузыря и вместить в его шаре планомерно поступающие объёмы мочи из почек и напившегося организма, идёт дальше.

Он снимает её блузку, расстёгивает на ней пояс и спускает вниз её джинсы. Под конец они сами падают. Она вышагивает из них только в трусиках и лифчике. Он восклицает «Красота», и продолжает обычный ритуал ласк и нашёптываний. Затем он спускает вниз и трусики вслед, и она облегчённо сотряхается, когда слабая резинка трусиков тоже перестаёт давить на неё. Её тело расслаблено и напряжено в разных местах, она кроме того устала от дорого, и они идут в ванную мыться.

Она подходит у унитазу и вышибает из себя струю, которая льётся с шумным напором в вниз. Она расставляется так, чтобы струя попадала не на фаянс, а в центр водного отверстия, и шумела как можно сильнее. Он смотрит на неё и на секундомер. Она отряхивается, озирается, улыбка появляется на её хорошо, она знает, что сделала хорошо себе и ему, и готова к сексу.

Он снимает часы с руки и откладывает их в сторону. Он рад, что она выдержала такое давление в поездке, и вот завершающая минута писания. Мочевой пузырь был так напряжён, что вылил не всё, но можно приступать. Он достаёт свой инструмент и направляет его также в тот же самый унитаз. У него это получается как-то дольше, хотя его объём намного меньше.

Затем от отходит, поправляется, и вскоре они вместе идут в комнату. Он торопится, но нежно кладёт ей на кровать, расстёгивает и снимает свои брюки, полностью освобождается от всего, вскоре они вдвоём лежат рядом на кровати, но на ней зачем-то остались белые и кстати сухие трусики, которые тоже скоро снимаются.

Она чувствует его меж своих ног и невольно улыбается. Ничто уже не мешает её улыбке.
— О-кей, всё о-кейчик, — произносит она.

— Я вся сухая, я выдержала весь путь, хотя мне каждый раз кажется, что я неспособна на это и я сдамся. Но если бы я так уж не могла терпеть, я бы действительно описалась где-нибудь в дороге. Хотя… мне было трудно.
Она поглаживала себя руками по животу и радовалась, что опять всё в порядке.

— Это у меня новый рекорд по времени, не знаю как по объёму. Это новый раз, когда я выдержала так долго, как никогда раньше., — шептала она ему. — Если у меня есть лимит, предел, то он постоянно отодвигается, и я чувствую, как он это делает. Хотя я никогда ещё не помню такого давления в себе.

Лёжа вместе на кровати, он делал свои действия, и вновь давил на мочевой пузырь, который уже ничего не вызывал. Боль уже улетела прочь, она открыла ему ноги во всю ширь, и он начал планомерно тереться.
Затем она сказала ему, что ему тоже надо бы снять трусы для большей гармонии, и они лаконично сделали любовь. Он вводил в неё медленно и осторожно, так же как если бы он делал это, когда в ней было полно мочи и когда она её держала внутри, растягивая свой мочевой пузырь до нового предела.

Когда они лежали уже и наслаждённо отдыхали, она осторожно и ласково спросила его:
«Буду ли я вознаграждена за новый рекорд?»

Он понимающе улыбнулся «Скоро у меня новая бизнес-командировка. Пока неясно, кого куда пошлют, но я постараюсь организовать, чтобы меня послали на Таиланд. И мы полетим туда вместе. Это очень экзотическая страна, нам будет приятно там отдохнуть, у меня будет совсем немного дел. Единственное что перелёт туда и назад будет ещё дольше, чем сегодняшний.

Она обрадовалась, предвкушая новую поездку, испытала при разных его словах новую бурю ощущений, и вслух сказала: «Да, я смогу справиться.»
— Я натренировала свой мочевой пузырь уже так и так строю его вместимость, что это будет для него лишь очередным испытанием.

И первое, что ты увидишь, когда мы туда прилетим, что я так же держа себя в своих руках преступлю порог тайской гостиницы, словно это сегодняшний день.
Честно говоря, мне это тяжело и коробит, но мне нравится всё это испытывать.

Так же как ещё успешно получается мне переносить жару и пить при этом как можно больше жидкости, чтобы организм был водоснабжён и не пострадал от обезвоживания или теплового удара.

Он ещё крепче обнял её, сдал в своих объятиях это покорное, трепетное, стойкое существо, понемногу казня себя за то, что он устраивает ей вот такие проверки на публике, и её приходится держать себя изо всех сил на людях, а не в помещении.

«Сейчас поспим, а утром у нас будет хороший завтрак и прогулка на свежей природе».
Они принялись продумывать меню на завтрак.
— Ветчина, пакет апельсинового сока, и горшок кофе. Бегать в туалет можно сколько угодно и как можно часто. Полагается временное расслабление.

Предвкушая послабление после напряжения, как на виражах детской карусели, она радовалась за себя и наслаждалась тем, как всё происходит и достигается. И как близко он с ней рядом и не покидает её трепетную.
— Могу ли я попить ещё минеральной воды на ночь. Я чувствую жажду от пережаривания, а вовсе не для того, чтобы ещё терпеть раз ночью.
— Да, пей, сколько тебе хочется и понемногу на время забудем об этом.

Она выскочила из кровати, побежала за бутылкой в буфет на этаже, по дороге заскочила ещё раз в туалет и вылила в унитаз невылитые излишки от поездки.

Это призошло в 2004 году 61 августа под Киевом. Я ужасно хотел пописять и чудом обнаружил стройку 5-ного дома. Она была заморожена, как и многие строительные обьекты. Я поссал на втором этаже и застёгивая брюки невольно посмотрел в окно…
Я обомлел. Мне предстала удивительная картина… Моя преподовательница с универа, шагая с трудом от глубокого опьянения, напровлялась в сторону стройки…
Я прекрасно помню как эта сука-25 лет, выёбывалась перед нами… называя нас тупыми и безперспективными неудачниками.. в итоге за неё и накрылся мой красный диплом!!!
Жар распространился по моему телу… Ну сучара! Щас я тебе здам зачёт и экзамен! Уверенным шагом я направился в низ. Но не дошол и до первого этажа, услышал пьяное мычание и журчание струи , периодически сопровождавшиеся пердежом. Я устремился к ней.
— Не правдо ли хорошая погода!!! Елена Александровна!!! — спросил я с интелегентным тоном английского сера.
Оторопев от неожиданности, преподша пыталась толи натянуть трусы, толи встать с возмушением выругаться. Но она заволилась на бок, ещё не закнчивши писать. Чтоб ей было сразу понятно моё восхишение ею, я с радостью проредил ей пендаля по голой сраки, носком острого туфля попав в её очко. Она от неожиданности вскрикнула и затряслась как овца перед смертью. Я схвотил её за патлы и с колена в висок дал понять, что не надо волноваться.
— Ну что конченая ! Попалась? -тихо сказал я.

1
Это был не первый бабский отдел, которым мне пришлось руководить, и я предвкушал новые сексуальные приключения. Еще не было случая, чтобы понравившуюся мне подчиненную не удалось принудить к сексу, ведь немногие решаются противиться желаниям начальника, если место работы им дорого. Поскольку я молод, спортивен и вполне привлекателен, то с бабами у меня нет проблем и без этого. Но мне доставляет особое удовольствие элемент принуждения. Бесцеремонно потискать покорную сотрудницу, задрать ей юбку и залезть в трусы, заставить ее раздеться и встать на колени, грубо и унизительно выебать в рот, а потом, зареванную, заставить вылизывать хозяину жопу — да мало ли способов получить кайф!
В первую очередь, естественно, я выбирал для своих забав девок помоложе. Но в новом отделе мне больше всего приглянулась Ирина. Зрелая 25-летняя сучка была на мой вкус чертовски хороша. Округлое лицо с пухлыми губками, просто созданными для сочного ебания в рот, большие влажные глаза, прямые темные волосы чуть ниже плеч, прелестные ножки, упругая грудь и пухлая попка. Ирина сразу привлекла меня не только спелой красотой, но и томной чувственностью поведения. Удивительно, но при всей своей вызывающей сексуальности она была скромной тихоней. Ирина с младшей сестрой приехали из провинции и жили тихо и замкнуто. Ирина не ходила на гулянки, не была замечена ни в каких флиртах, и это при ее-то данных! Впрочем, я не собирался терять времени на разгадывание ее секретов — о любой бабе гораздо проще все узнать, после того как поставишь ее на колени. Ирину я сразу наметил себе в персональные секс-секретарши. Но сначала нужно было разобраться с остальными.
Мой отдел нуждался в серьезной встряске, сокращении сотрудников и усилении дисциплины. Все это делало зависящих от моего благоволения баб совершенно беспомощными перед шантажом и как нельзя лучше соответствовало моим желаниям. Для начала я уволил пару самых страшненьких, чтобы своим видом они не портили мне эрекцию. По отделу прошелестела легкая паника. Каждая заходившая ко мне на собеседование дрожала от страха лишиться работы и унизительно доказывала мне свою полезность и покорность воле начальника. Это был смотр бесправных рабынь, покорно отдающихся господину. Мне не была интересна их болтовня — деловые качества каждой я знал и без этого. А вот лояльность подчиненной я подвергал практической проверке. Обычно я не стремился сразу добиться согласия на секс — в качестве первого этапа мне достаточно было заставить каждую встать на колени и поцеловать мои ботинки. Пару заартачившихся дур я выбросил на улицу, остальные усердно выполняли мои приказания. Теперь я знал, что при желании любую из прогнувшихся передо мной шлюх я доведу до нужной степени послушания.
В первый день я выебал только одну, самую непокорную. Молодая привлекательная девка, Алина хоть и не была видной красавицей, но слыла умной и толковой работницей и считала, что этого достаточно. Поэтому она демонстративно приперлась на собеседование в брюках и свитере, скрывавшем ее и без того не слишком большую грудь. После чего наотрез отказалась становиться на колени и даже начала бурно высказать мне свое возмущение. Я лениво смотрел на ее потуги. — А ну заткнись, проблядь — прервал я ее тираду. Ошеломленная резкостью и безапеляционностью, Алина осеклась. — Пошла на хуй, ты уволена. Девка замерла на несколько секунд и отупело повернулась к выходу. Потом растерянно остановилась, пролепетала что-то несвязное, закрыла лицо руками и разрыдалась. Я не торопился, наслаждаясь происходящей передо мной сценой превращения подчиненной в рабыню. Я уже понял, что юная шлюха сломлена, но она-то еще не догадывалась, что за своенравность придется отвечать.
— Извините, Игорь Антонович. Пожалуйста: простите меня, я буду делать все, что Вы приказываете — наконец выдавила из себя Алина и попыталась встать на колени. — А ну стой — прервал я ее. Ты что думаешь, сука, можно безнаказанно перечить хозяину? Глупая девка затравленно смотрит на меня, не зная, что отвечать. — Придется тебя наказать. Снова пауза, напряженное дыхание растерянной подчиненной. — Ну-ка, блядь, раздевайся догола! — Н-не надо, ну пожалуйста! — Алина вновь разрыдалась. — Я Вас очень прошу, не надо, я буду всегда Вас слушаться. Она упала на колени, надеясь вымолить прощение и избежать полного унижения. — А ну быстро! — рявкнул я на нее, и для острастки ударил кулаком по столу. И вот своенравная рабыня уже окончательно сломлена. Как приятно наблюдать за ее безнадежными попытками уберечь остатки собственного достоинства, когда она униженно раздевается перед господином, смешно путаясь в нижнем белье. Наконец Алина стоит передо мной совершенно голенькая и беспомощная, прикрывая дрожащими руками свои девичьи прелести и потупив взгляд в пол. Я не тороплюсь, даю ей прочувствовать всю свою бесправность. Потом не спеша поднимаюсь с кресла и иду осматривать свою добычу.
Не самый выдающийся экземпляр, видали мы самок и получше, но ее униженность и покорность невольно вызывают желание ей овладеть. Умненькая, говоришь: Выдергиваю из выключенного компьютера провод. — Руки за спину, сука! Алина в трансе, только затравленно ревет и по-моему уже плохо соображает, что происходит. Я сам завожу ей руки за спину и связываю их проводом. Теперь она совершенно беззащитна и пора подумать о своем удовольствии. Снимаю брюки и трусы, вытаскиваю из брюк ремень. Поддрачивая восставший член, любуюсь на свою рабыню со всех сторон. Ощупываю пухленькую жопу, хватаю за пизду. Алина пытается отвернуться и получает за это звонкую пощечину. — А ну в стойку, проблядь! Снова отхожу, смеясь над ее беспомощностью. — На колени! И удар ремнем по спине. Алина вскрикивает и падает на колени как подкошенная. Наслаждаясь ее покорностью и своей властью, силой пригибаю ее к полу и наступаю ногой на спину. И сочно, с оттяжкой — три раза ремнем ей по жопе. Больше не требуется, такую науку она не забудет. Поднимаю шлюху за волосы, она уже в полуобморочном состоянии. Постукиваю ей хуем по зареванному лицу, потом пальцем открываю ей рот и вставляю туда свой истомившийся член. Алина не сопротивляется, и сладкие девичьи губки нежно смыкаются на моем хуе. Сочно насилую в рот свою новую рабыню, оттопыривая ей щеки, проникая глубоко в глотку, за волосы натягивая ее себе на член. Наигравшись, победно кончаю ей на зареванное лицо.
Поднимаю ее подбородок повыше, убираю с лица растрепавшиеся волосы. Достаю из стола фотоаппарат и делаю несколько кадров этой прелестной картины: изнасилованная голая девка, связанная, на коленях, вся в соплях и сперме, униженно просит господина о снисхождении. Я развязываю ей руки и вышвыриваю за дверь ее одежду. — Пошла вон, пизда с ушами. Алина с трудом поднимается на ноги, ее шатает как пьяную. — Ты все поняла, хуесоска? — Да: господин. Простите меня: я буду послушной. У нее уже нет сил рыдать, она лишь всхлипывает и утирается. Покровительственно треплю девку по щеке. — Ну что же, молодец, из тебя выйдет неплохая служанка. В зареванных глазах Алины появляется робкая благодарность за скупую похвалу хозяина, видно, что она быстро усваивает свое место. Не красавица, но для разнообразия сойдет. Мои руки по-хозяйски ощупывают стати новой рабыни. Сиськи хоть и маловаты, но форма заманчивая. Жопа сочная, надо будет попробовать в деле. Губки мягкие, податливые, в рот ебать приятно. Похоже, соображает действительно неплохо. — Назначаю тебя своим заместителем по производственным вопросам. Месяц испытательного срока. Все поняла? В основательно заебаной голове опущенной Алины явно не умещается внезапный переход от полного унижения к внезапному счастью. Она уже забыла, что стоит передо мной совершенно голая, что ее только что грубо изнасиловали, что попка горит от наказания, а на лице блестит размазанная по щекам сперма. Сраженная великодушием своего господина, окончательно сломленная рабыня падает мне в ноги и начинает их целовать. — Имей ввиду, на работе никаких брюк, лифчиков и колготок. Только чулки на резинках и юбки выше колен. По первому свисту — ко мне. Иди, работай! Пресыщенный, я лениво отпихиваю от себя покоренную девку.

2
На следующий день я продолжил смотр своих рабынь. Наиболее резвые молодые шлюшки разоделись пооткровеннее и накрасились, недвусмысленно стремясь соблазнить начальника. Разумеется, в моем гареме должны присутствовать молодые длинноногие красотки. Когда захочу — выебу любую и без ее согласия, а пока я наметил себе в секс-игрушки только Дану. Приглянувшаяся мне шлюха обратила на себя внимание классными упругими сиськами, которые она умело выставляла напоказ. Дана вообще любила откровенно одеваться, обильно пользовалась косметикой и украшениями и явно привыкла к мужскому вниманию. Кокетливо улыбаясь, девка вошла в мой кабинет и игриво защебетала, строя мне глазки и демонстрируя свои безупречные ножки, едва прикрытые кожаной мини-юбкой. Майка с глубоким вырезом как нельзя лучше подчеркивала ее бюст. Лифчик Дана не надела и ее соски откровенно выпирали сквозь эластичную ткань. Я рассматривал этот сочный фрукт, развалившись в кожаном кресле. Сесть я подчиненным не предлагал, так мне было удобнее их оценивать. Я видел, что внутри Дана дрожит от страха, но внешне девка старалась изобразить из себя опытную обольстительницу. На мое указание встать на колени молодая сучка ответила жеманными отговорками. — Зачем же так грубо, Игорь Антонович, разве так обращаются с дамами — кокетливо надув губки сказала она, надеясь затеять со мной игру. — Может быть, Вы лучше пригласите меня на ужин? Я неспешно встал со своего кресла и подошел к глупой бабе, забывшей свое место.
Дана продолжала игриво улыбаться, опустив ручки вниз и качая коленкой в черном чулочке. Как бы невзначай теребя юбочку, она приоткрывала мне кружевную резинку чулка и томно вздыхала. Наконец, мне это надоело. Протянув руку, я схватил непокорную девку рукой за волосы и с силой рванул вниз, одновременно ударив ее ногой под коленки. Дана упала на колени, не в силах вымолвить ни слова от удивления и боли и тупо пытаясь освободиться от моей хватки. Все так же не спеша, я достал из ширинки готовый к действию член и решительно просунул его между разомкнутых девичьих губ. От неожиданности Дана впустила меня в свой ротик и как в трансе начала сосать. Вкачав ей несколько раз, я решил избавить ее от майки, выпустив на свободу неприкрытую грудь. Я ослабил хватку, и в этот момент Дана очнулась, вскочила с колен и начала отчаянно сопротивляться. — Да Вы что, что Вы делаете! — истерично закричала она. Она хотела сказать что-то еще, но не успела. Я резко ударил ее кулаком под дых, и согнувшаяся пополам Дана стала ловить ртом воздух. Я толкнул ее, и она упала на пол, все еще не в силах разогнуться. — Ах ты сука непокорная! Я подошел и наступил ей ногой на волосы так, что она не могла вертеть головой. Передо мной открылась отличная картина. Колыхались от судорожных всхлипов упругие груди Даны, юбочка совсем задралась, полностью обнажив прелестные ножки, сверкающие белизной между черными резинками чулок и такими же черными трусиками.
Налюбовавшись, я направил на девку свой член и стал ссать ей на лицо. Дана закричала и попыталась закрыть лицо руками. Ей это не слишком хорошо удавалось, мне даже понравился получившийся аттракцион. Заодно я обоссал ей майку и через мокрую ткань отчетливо проявились ее голые сиськи. Потом я не спеша снял с себя брюки, достал из ящика стола стальные наручники и вновь подошел к своей жертве. Дана лежала на боку, сжавшись в комок, закрыв лицо руками и ревела навзрыд. Я прижал ее коленом к полу, заломил ей руки за спину и сковал их наручниками. Потом перевернул Дану на спину, закатал ей майку под мышки и уселся яйцами на обнаженную грудь опущенной, рыдающей от унижения рабыни. Дана застонала от тяжести. Полюбовавшись ее беспомощностью, потискав ее пышные сиськи, я вновь схватил шлюху за волосы и приставил свой хуй к ее губам. Дана попыталась отвернуться, но тут же получила две сильные пощечины, от которых полностью потеряла волю к сопротивлению. И вот уже сквозь мычание и всхлипывания мой член входит к ней глубоко в рот. — Соси, сука недоебаная, работай! Смеясь над размазанной по щекам тушью и наслаждаясь своей силой и ее беззащитностью, я стал иметь Дану в рот по самые гланды. — Ты у меня станешь шелковой, хуесоска! Дана задыхалась, но уже не пыталась сопротивляться, лежала смирно и покорно отсасывала.
Наигравшись с ее ртом, я решил продолжить воспитание своенравной рабыни. Встав с Даны, я стянул с нее юбку и трусы и затолкал ей в рот ее трусы вместе со своими носками. Потом достал из брюк ремень и подошел к провинившейся девке. Дана замычала, ее зареванные глаза наполнились страхом. Первый резкий удар ремнем пришелся по гладко выбритой пизде. — Это тебе за болтовню! — Дана затравленно визжит, извивается и отчаянно пытается уползти в угол. — А это — за сопротивление, непозволительное воспитанной девушке! — и ремень опускается ей на сиськи. Я иду за ней, безжалостно вбивая в блядскую голову поверженной рабыни покорность воле господина. Потом наступаю ногой на грудь эротично извивающейся на ковре девки и плюю ей в лицо. Дана практически голая, она выглядит превосходно в своей беспомощности. — Блядь, дешевая подстилка. Я научу тебя хорошим манерам! Схватив Дану за волосы, я заставляю сучку подняться и перекидываю ее покорное тело через спинку кресла.
— Ноги расставить! — и удар ремнем по жопе. Дана сразу же выполнят мою команду, стремясь избежать новых побоев. Подхожу к ней сзади, поглаживая свой возбужденный член. Дана вся открыта и доступна, стройные ножки разведены в стороны, открывая хозяину беззащитные девичьи прелести, холодный блеск стальных наручников подчеркивает ее покорность. Мне всегда нравилось насиловать сзади беспомощных рабынь, руки которых скованы за спиной. — Ну что девка, застоялась? Пора уж тебя выебать. Плюнув Дане на горящую от порки пышную задницу, резко вставляю член ей в жопу. — Н-на, сука, получи! Сквозь трусики во рту Дана отчаянно орет от боли, жопа ее слабовато разработана. Наслаждаясь ее унижением, по-хозяйски насилую свою новую игрушку, сочно шлепая ее ладонями по ягодицам. Безнадежное сопротивление глупой рабыни доставляет мне массу удовольствия и от души выдохнув, я с кайфом вкачиваю сперму ей в жопу.
Обмякшее тело изнасилованной Даны безвольно висит на спинке кресла, когда я подхожу к ней с фотоаппаратом. Кадр сзади — как летопись славных побед. Захожу спереди, за волосы поднимаю ее голову вверх. Мокрое лицо, черные трусики во рту, расплывшаяся косметика, красное пятно помады вокруг разъебаных губ, сиськи расплющенные о спинку кресла, скованные за спиной изящные ручки — хороша, сука! Такую ебать и ебать. Делаю несколько кадров. Дана продолжает беззвучно реветь, по всему видно, что ее еще ни разу так не опускали. Сбрасываю девку на пол, а сам сажусь в кресло. — Ну что сука, все с начала. На колени! Дана хорошо усвоила урок и сразу стремится исполнить приказ. Однако она явно еще плохо соображает, да и со скованными за спиной руками подняться не просто. Я смеюсь над мучениями заебаной рабыни, подбадривая ее ударами ремня и фотографируя чувственные изгибы обнаженного молодого тела. Наконец униженной девке удается встать на колени перед господином. Еще пара выразительных снимков. — Ползи сюда, проблядь! Давай, вылизывай хуй, а то жопой твоей будет вонять. Вытаскиваю тряпки из ее рта.
Дана окончательно утратила остатки гордости, ее рабская душонка почувствовала руку настоящего господина и она торопится меня ублажать. Ее нежные губки и язычок порхают вокруг моего члена. — Хорошо сосешь, шлюха, молодец. Одобрительно похлопываю ее по щеке. Дана на секунду выпускает член изо рта. — Мой господин, разрешите ласкать вас еще и руками — решается попросить она, заискивающе заглядывая мне в глаза и пригибаясь от страха вызвать мой гнев. Ну что ж, пусть работает, хуесоска. Расстегиваю один из браслетов и сковываю руки рабыни уже перед ее грудью. Благодарная за доверие, Дана самозабвенно трудится над моим хозяйством — причмокивая сосет хуй, руками и сиськами нежно массирует яйца, старательно вылизывает жопу. Я откидываюсь в кресле и ловлю кайф. Мой член наслаждается теплым девичьим ртом, мои глаза — ее прелестным обнаженным телом, мои уши — позвякиванием браслетов на руках рабыни. Наконец, я не выдерживаю, хватаю Дану руками за голову, и начинаю быстро дрочить свой хуй ее ртом. Девка покорно мотает головой, старательно округлив губки, высунув язычок и глубоко заглатывая мой член. При этом ее теплые ладошки не забывают ласкать мои яйца. Поток спермы ударяет Дане в горло, она давится, но тщательно высасывает все до капли.
— Молодец, соска, далеко пойдешь — хвалю я старательную девку, вылизывающую мою вспотевшую промежность. — Будешь моей выездной блядью. Дана просто сияет от счастья, к ней даже вернулось ее кокетство. — Пизду продолжай брить. Жопу тебе придется растянуть, слишком тугая, это может не понравиться партнерам, которым ты будешь отдаваться по моему приказу. Трусы и лифчик на работе сразу снимать, остальную одежду будешь утверждать лично у меня. Завтра утром — ко мне на еблю, хочу оценить твою пизду. Пока все. Делаю несколько прелестных фотографий: старательная рабыня на коленях у меня в ногах, с хуем во рту, с размазанной по лицу косметикой, маечкой, задранной над голыми сиськами, и наручниками на холеных ручках. Снимаю с Даны браслеты, даю ей несильную пощечину. — Ладно, сука, иди работай! Подхватив вещички, заебаная девка выскальзывает за дверь, блеснув на прощанье распечатаной голой попкой.

3
Ирину я приберег под конец, ей я хотел обладать по полной программе, мой хуй уже извелся в ожидании ее прелестного ротика и аппетитной попки. И вот девушка вошла в кабинет и робко остановилась у входа. На ней был обычный скромный деловой костюм с юбкой до колен. Пока Ирина нетвердым голосом рассказывала, как будет стараться, я откровенно разглядывал ее губы, гладил взглядом ее ножки и прикидывал, сможет ли ее грудь так же классно держаться без лифчика. — Так, ладно, я все понял — прервал я ее рассуждения. Ирина замолкла и потупила взгляд к полу. Я встал со своего кресла и не спеша подошел к трясущейся передо мной девушке. — Ты понимаешь, что главное качество хорошей работницы — полное послушание? — спросил я, взяв ее за подбородок. — Да, конечно, Игорь Антонович. — И ты готова доказать мне это? — Да-да, конечно — сказала она, ее голос отчетливо дрожал.
— Руки за голову — скомандовал я. — Ч-что? — непонимающе пролепетала Ирина. — Руки за голову, быстро! Ты что сука, охуела, почему я должен повторять дважды! Ошеломленная моей грубостью Ирина совершенно потерялась. Подняв руки к груди, она замерла, отчаянно хлопая глазами. — Ну, я сказал быстро! Для убедительности я врезал ей пощечину. Ирина сразу же подняла руки на затылок. Она вся тряслась, в ее глазах застыл ужас. Я подошел к ней спереди и стал прикидывать, с чего бы начать свои развлечения. Ирина тут же опустила взгляд. Она была прелестна в своем страхе и беззащитности. Ее грудь взволнованно вздымалась, ноги дрожали. — Повторяй за мной: Я Ваша рабыня, господин! — Я: ваша рабыня: господин. — Желания господина — главный закон для рабыни. — Желание господина — главный закон — эхом послушно отзывалась Ирка. У нее был такой вид, словно она медитировала. А из нее, похоже, получится отличная секс-рабыня — подумал я — она просто создана для подчинения!
Я протянул руки, и начал расстегивать ее жакет. Запуганная Ирка вздрогнула, невнятно промычала, но не решилась оказывать какого-либо сопротивления. Расстегнув жакет, я не стал возиться с блузкой, а просто распахнул ее, вырывая пуговицы. С лифчиком я расправился еще более безжалостно, срезав его ножницами. Ожидания меня не обманули, Иркины сиськи были великолепны. Пока я с наслаждением мял их руками, Ирка начала стонать, ноги ее подкашивались. Ее откровенная чувственность заводила необычайно, мой член разрывал брюки. Я достал торчащий хуй из штанов, поддрачивая его зашел к Ирке сзади и задрал ей юбку на талию. Потом спустил вниз ее колготки и трусы. Великолепно! Такая клеевая блядь — и полностью в моей власти! Я взял фотоаппарат и сделал несколько снимков готовой к ебле рабыни. Ирка стонала не переставая, плавно изгибаясь и закатив глаза. По ее ляжкам уже текла смазка из влагалища. Она откровенно наслаждалась собственным унижением! — Молодец, шлюха, ты умеешь отдаваться хозяину! Я сочно врезал ей ладонью по заднице.
Это стало последней каплей. Ирку буквально скрутило, она попыталась сделать шаг, но запутавшись в спущенных трусах упала на пол, схватилась руками за промежность и завыла от наслаждения. Такого оргазма я еще не видел! Ирка металась по полу, ее било в конвульсиях. Все это было круто и подрочив над валяющейся в моих ногах похотливой сукой, я взорвался, орошая ее потоком спермы. Посмаковав с минуту, я утратил интерес к ее экстазу. — Ну ты, блядь, хватит валяться! — я пнул Ирку ногой. — Поднимайся и вылизывай своего господина! Путаясь в нижнем белье, Ирка поспешно встала передо мной на колени и старательно вылизала мой хуй. Оставив ее стоять на коленях, я развалился на кожаном диване. — Да ты, как я вижу, форменная блядь! А прикидывалась недотрогой — усмехнулся я. Ирка залилась краской и попыталась запахнуть жакет. — А ну, хуесоска, руки за спину! Сиськи вперед! На сей раз Ирка подчинилась сразу же, вновь выставив передо мной свои сочные груди. — Ну что же, шлюха, рассказывай, как дошла до жизни такой — вальяжно сказал я, почесывая яйца.
Я был прав, ожидая от покоренной Ирины полной откровенности, и теперь наслаждался описанием ее унижений. Ей было всего 15 лет, когда на нее, возвращавшуюся из музыкальной школы, в городском парке напали двое взрослых мужчин. Она пыталась убежать, но они со смехом устроили на нее облаву и наконец схватили и связали беспомощную жертву. Всю ночь они насиловали прелестную школьницу, наслаждаясь ее свежестью, невинностью и беззащитностью. После чего им стало жаль отпускать столь аппетитную добычу, и они решили сделать красивую девушку своей секс-рабыней. Они похитили Ирину и увезли в загородный дом. Там несчастную школьницу раздели догола, заковали в цепи и превратили в бесправную служанку, обслуживающую своих хозяев и удовлетворяющую все их прихоти. Беспомощную девушку всячески унижали, за любую провинность наказывали ремнем, мочились ей в рот, заставляли вылизывать жопы, но главное, конечно, регулярно ебали во все дырки поодиночке и вдвоем. Из этой атмосферы беззащитности, унижения и разнузданного секса родился первый в жизни Ирины оргазм. Испытанное девушкой наслаждений было столь велико, что постепенно она и сама стала жаждать продолжения насилия.
Ирина пробыла в рабстве всего две недели, после чего ее нашли и освободили. Еще месяц опозоренная девка приходила в себя в больнице. Ирину привели в порядок и внешне она успокоилась. Однако, внутри сохранился надлом, который определил всю ее дальнейшую сексуальную жизнь. Чрезвычайная острота ощущений, которые она испытала, будучи бесправной секс-игрушкой, напрочь лишила ее возможности заводиться от недостаточно решительных ласк ухажеров, которые пытались за ней увиваться. С другой стороны, она сторонилась и грубых мужиков, большинство которых были слишком вульгарны и тоже не пробуждали в ней страсти. Постепенно за ней закрепилась репутация фригидной дуры, с которой бесполезно связываться. Много лет она жила лишь регулярным онанизмом и мечтами о сильном, решительном и великодушном господине. В ее фантазиях вновь и вновь вставали цепи, сладостные унижения, наказания и, как награда — грубый, решительный секс и редкая похвала хозяина. Вот почему встреча со мной буквально взорвала таящуюся в ее плоти страсть: Иркин рассказ так завел меня, что пришлось прервать его, чтобы бурно облегчиться в теплый и податливый девичий ротик. Серьезную еблю столь шикарной новой рабыни я отложил на завтра:
Утром Ирина робко вошла в мой кабинет, встала у двери, ножки вместе носки врозь, опустила глаза и подняла вверх подол юбки, демонстрируя хозяину свои обнаженные прелести. — Ваша послушная рабыня ждет указаний, господин — пролепетала она дрожащим голосом. Как я и ожидал, Ирка нарядилась «под школьницу», желая вновь испытать давние унижения. Плиссированная синяя мини-юбочка, под которой нет трусиков, почти прозрачная белая блузка, эротично облегающая обнаженную грудь с торчащими от возбуждения сосками, чистенькие белые гольфики и туфельки. Старательная шлюха успела даже сделать прическу и собранные в хвост волосы оставляют открытыми шею. Ну что же, идея изнасиловать невинную и послушную школьницу мне нравится! — На колени, сука! Ползи сюда, маленькая блядь! Ирина становится раком и ползет к моему креслу, возбуждающе виляя задом. Добравшись до моих ног, девушка начинает их целовать. Я знаю, что сердце Ирины бешено колотится, а пизда уже мокрая, и прозрачная смазка течет по стройным бедрам. Ногой приподнимаю край ее юбки и любуюсь округлой попкой коленопреклоненной женщины.
За волосы поднимаю голову бесправной рабыни и даю ей пощечину. Она не смеет кричать, не смеет закрываться. — Пожалуйста, мой господин, не наказывайте меня, я буду послушной девочкой. Ирина шумно дышит и робко смотрит на меня преданными собачьими глазами. — Разрешите маленькой рабыне поласкать Вас ротиком. — Валяй, хуесоска! Торопливыми дрожащими пальчиками она расстегивает мне брюки и с хлюпаньем заглатывает толстый хуй. Я закрываю глаза и отдаюсь умелым ласкам ее языка, губок и пальчиков. Только если эта сучка рассчитывает, что я сейчас спущу ей в рот, то она ошибается. Я тяну Ирину за волосы и освобождаю свой член от объятий ее губ. — Встать! Ирка вскакивает, испуганно глядя на своего господина. — Снимай блузку! Послушная девка начинает обнажаться, суетливо расстегивая пуговки. Наконец голые сиськи выпущены на свободу и возбуждающе колышутся ее дыханием. — Руки за голову! Встаю, раздеваюсь и подхожу сзади к замершей в ожидании Ирине. Провожу ладонями по бедрам, медленно приподнимая ей юбочку. Голая попка покорной рабыни возбуждает необычайно. Прижимаюсь к ней, массируя член о теплые женские ягодицы, и одновременно с кайфом ощупывая сиськи своей секс-игрушки.
Ирка стонет от возбуждения, прогибается и качает попкой, услаждая мой член. — Я Ваша бесправная рабыня, господин! — срывающимся голосом восклицает она. — Возьмите меня, мой повелитель, позвольте рабыне насладиться Вашей силой! Как же хороша сегодня эта покорная сука! — Руки за спину, проблядь! Пока я защелкиваю наручники на запястьях Ирины, она продолжает стонать, качая сиськами и блядски вертя бедрами. Толкнув девушку вперед, я бросаю ее голой грудью на стол. Закидываю юбочку на спину, раздвигаю пошире ножки в очаровательных белых гольфиках и направляю свой член в хлюпающее влагалище беззащитной «школьницы». Держа свою жертву одной рукой за волосы, а другой за цепочку наручников на скованных за спиной руках, с силой вхожу в нее. — Мой господи-ин! — со стоном вскрикивает Ирина. — Ах ты маленькая сука! Я выебу тебя, как последнюю блядь! Не в силах больше сдерживаться, я яростно насилую прекрасную беспомощную пленницу и бурно кончаю в ее похотливое лоно:

4
Поселившись в предбаннике моего кабинета, Ирина отлично справлялась с обязанностями секретарши. Ебал я ее почти каждый день. Своей страстностью, полной покорностью и сексуальными фантазиями она умела заводить как ни одна другая из моих шлюх. Настоящий кайф подписывать бумаги на спине поставленной раком рабыни, одновременно погружая член в ее теплую глубину, или разговаривать по телефону, развалившись в кресле и теребя сиськи стоящей на коленях и старательно сосущей хуй секретарши. Впрочем, разумеется, я не ограничивал свое секс-меню только ей, и Ирка выполняла обязанности смотрительницы моего гарема. Она приводила покорных девушек мне на усладу и при необходимости готовила их к ебле: помогала подкраситься, переодеться, связывала или приковывала рабынь в моем кабинете, нередко сама участвовала в устраиваемых мной групповухах. Незаменима Ирка была и после особенно удавшихся оргий — именно она выхаживала заебаных до беспамятства девок.
В один из летних дней я ебал Ирину в ее комнате. Полуголая шлюха лежала на спине поперек стола, свесив голову вниз и поставив на столешницу согнутые в коленях стройные ножки в черных чулках и туфлях на высоком каблуке. Тело секретарши я использовал как подставку для бумаг, одной рукой она придерживала на животе открытую папку с документами, а другой услужливо направляла мой член к себе в ротик. На шее девушки яркой полосой красовался собачий ошейник, а пристегнутый к нему цепной поводок струился по обнаженному телу рабыни между ее упругими грудями и нырял в промежность. Кожаную ручку поводка я для прикола засунул Ирке в пизду.
Этот наряд я купил в зоомагазине еще вчера, причем Ирку я заставил пойти со мной, прямо в магазине поставил на колени и стал примерять на нее ошейники. В глазах продавщиц и посетителей читалась вся гамма эмоций: от удивления и ужаса домохозяек, до похоти и зависти солидных мужчин. На Ирку было действительно приятно смотреть — молодая красивая девушка в черном облегающем мини-платье стоит на коленях перед солидным господином и руками придерживает на затылке собранные в пучок волосы, чтобы обнажить свою стройную шею. Вся красная от унижения, Ирка не смела пошевелиться и лишь закрыла глаза и молча кусала губы. С трудом сдержавшись, чтобы не выебать сучку прямо в магазине, я за поводок выволок ее на улицу и затащил в ближайший подъезд. Там я привязал истекающую желанием шлюху к перилам лестницы и грубо овладел ей сзади, заставив орать на весь подъезд.
И вот на следующий день, неспешно поебывая секретаршу в рот, я изучал документы под аккомпанемент ее стонов и влажного развратного чмоканья. Закончив работу с бумагами, я убрал папку, пошлепал старательную хуесоску по сиськам и милостиво разрешил ей развлекать себя руками. Иркина ладошка сразу же погрузились в мокрую щель и девка начала ублажать себя ручкой поводка. Другой рукой она мяла упругие груди, а к стонам похотливо изгибающейся шлюхи добавилось счастливое повизгивание и эротичное позвякивание цепочки. Голову покорной рабыни я крепко держал двумя руками и не спеша, с оттягом, погружал хуй в ее глотку, шлепая яйцами по ее носу и наслаждаясь видом податливых женских губок, скользящих по стволу. Потом я подрочил член, заставляя Ирину вылизывать мои яйца и любуясь зрелищем распростертой передо мной самозабвенно мастурбирующей сучки. После чего снова направил хуй в восхитительный ротик своей похотливой секретарши.
В какой-то момент я заметил стоящую на ее столе фотографию. Не прекращая ебать девку в рот, я стал с интересом рассматривать семейное фото, на котором Ирка снялась в обнимку со своей сестренкой. Ее сестра была младше лет на десять, явно школьница, но выглядела не менее привлекательно, чем насилуемая мной шлюха. По фотографии можно было заключить, что сестры души не чаят друг в друге. Значит, подумал я, младшая скорее всего тоже скромна и должна во всем подчиняться своей сестре. Ха, а ведь при их образе жизни и Иркиной похотливости они наверняка любовницы! Надо бы пощупать этого ангелочка: — А ну, сука, пиздой ко мне, быстро — скомандовал я Ирине. Рабыня проворно вскочила, цокая каблучками и звеня цепью обежала вокруг стола, и вновь безропотно отдала свое тело господину, услужливо разведя руками согнутые в коленях ножки. Я вытащил ручку поводка из ее щели, по-хозяйски залез членом в горячее влагалище и с кайфом продолжил сношать распростертую передо мной женщину. Ирка закатила глаза от удовольствия, полностью раскрывшись своему повелителю. — Смотри на меня, проблядь! — прервал я ее мечтания, сильно натянув поводок . — Как зовут сестру? — Н-настя: — испуганно пролепетала шлюха. — Сколько ей лет? — Ч-четырнадцать: В Иркиных глазах появился страх, похоже она уже поняла, к чему я клоню. — Я хочу видеть ее голой на коленях перед собой! — Н-но господин: Я сказал голой! Завтра же приведешь ее ко мне.
Сотрясаемая моими толчками, Ирка кусала губы и молчала, из глаз ее текли слезы унижения. — Я: я не могу, господин! — рыдая выдавила из себя бесправная кукла. — Что ты сказала! Ах ты блядь непокорная. Я вышел из ее лона и за волосы сбросил девку на пол. — На колени, сука! Ирка не посмела ослушаться. — Руки за голову! Я взял ремень и подошел к рыдающей от бессилия рабыне. — Ты дурно воспитана, сука — и сильный удар ремнем по роскошным сиськам. Ирка вскрикивает от боли, но не смеет опустить руки. Молодое обнаженное тело очаровательно, яркий ошейник и цепь на груди девушки подчеркивают ее беззащитность. — В твоих мозгах нет места слову «нет» — еще удар. Рыдающая девка не выдерживает и хватается руками за грудь. — Не бейте меня, мой господин, пожалуйста, не бейте! Я ваша бесправная рабыня, я буду выполнять все ваши приказы! — А ну руки на место, блядь! — ору на нее я и резко бью ладонью по щеке за своеволие. Ирка продолжает затравленно рыдать, но ее руки уже снова на затылке. — Удовольствие господина — закон для рабыни! — еще несколько ударов ремнем и сучка уже на грани обморока. — Да: да мой повелитель, я ваша игрушка…
Ну что же, хватит развлекать ее сиськи, пора приласкать девке задницу. — Встать! Руки на батарею! Цепью поводка приковав Ирку к батарее, я начал допрос. — Ты лизала свою сестру, шлюха? — спрашиваю я после удара по ее пышной жопе. — Не слышу ответа! — и удар со всей силы. — Дааа! — от боли Ирка падает на колени. — Встать, сука! И отвечать на мои вопросы быстро! За какие-то полчаса я выяснил все интересующие меня интимные подробности из жизни похотливых сестренок. Сначала я подбадривал ревущую от унижения девку ремнем, а потом, увлеченный ее эротичным рассказом, стал насиловать в жопу, наминая руками горящие ягодицы сломленной рабыни. Опасаясь новых наказаний, Ирка старательно прогибалась и подмахивала мне, не прерывая своей исповеди. Две сестренки начали свое блядство с ласк в ванной, куда они забирались мыться вдвоем. Теперь же они вовсю лижутся друг с другом, на пару яростно мастурбируют, глядя порнуху по видаку, и даже попробовали связывать друг друга. Правда, Ирка пока еще не решилась рассказать Насте всю правду о своих фантазиях, но всегда внушала сестренке мысль о том, что настоящим счастьем для девушки может стать только подчинение сильному и страстному мужчине.
— Пожалуйста, мой повелитель, не обижайте Настю, она ведь еще девочка! — как заклинание повторяла сквозь стоны Ирина, уже смирившись с тем, что ее хозяин превратит сестренку в секс-игрушку и надеясь лишь спасти ее девственность. — Не пизди, шлюха. Для начала сделаем из девчонки хуесоску, а там посмотрим — великодушно утешил я отчаявшуюся рабыню. — Завтра приведешь ее ко мне в кабинет на смотрины: Не расслабляйся, сука, выставь жопу как следует! Схватив стонущую Ирку левой рукой за волосы, я дугой выгнул прикованную руками к батарее девушку. Предчувствуя близящуюся разрядку, я стал смачно, с криками и шлепками по ягодицам, насиловать безропотную секретаршу и с кайфом разрядился ей в задницу. Заебаная Ирка повалилась на пол, крича, извиваясь и сжимая бедра — унижения и грубый секс снова довели ее до умопомрачительного оргазма. Полюбовавшись этим шоу, я отвязал рабыню, вновь поставил ее на колени, и притянув к себе за ошейник поссал ей в рот, завершив воспитательный сеанс.

5
На следующий день Ирка привела сестренку прямо из школы, но прежде чем ввести Настю в мой кабинет переодела ее поэротичнее. Я наблюдал за их приготовлениями со своего кресла, выведя на экран картинку с камеры наблюдения, установленной в комнате секретарши. Для начала Ирка раздела сестренку, оставив на ней только узкие белые трусики. Голенькая Настя переминалась босыми ножками и робко оглядывалась на дверь, очевидно опасаясь, что кто-то войдет. Классные сиськи у малышки! — подумал я, но Ирка почти сразу прикрыла грудь девочки полупрозрачным топиком в виде блузки с короткими рукавами, завязывающейся под грудью и оставляющей неприкрытым животик. Потом она одела Насте совершенно развратную мини-юбочку, больше похожую на набедренную повязку — два куска ткани висели на широкой резинке пояса спереди и сзади и оставляли открытыми бедра. Сестры практически не разговаривали, видимо Ирка уже успела объяснить младшей все что нужно. Лишь непосредственно перед тем как войти, она взяла девочку за плечи, и глядя ей в глаза повторила самое главное: Помни — это наш повелитель, и мы должны во всем его слушаться! Настя по-детски кивнула, Ирка поцеловала ее в губы и постучалась ко мне.
Сестренки встали у входа, умилительно держась за руки. Полуобнаженная босая Настя в эротичном одеянии смотрелась свежим цветком на фоне невольницы в строгом черном офисном костюме и туфлях на высоком каблуке. Ирка подтолкнула девочку, и та звонко сказала: Здравствуйте, Игорь Антонович! Я не ответил, продолжая похотливо рассматривать свою новую добычу. Настя смутилась, покраснела и опустила глаза. Ирина взволнованно дышала и ждала моих приказов. Она явно надеялась, что я разрешу ей остаться, но у меня были другие планы. — Ирка, к ноге! — скомандовал я. После секундного замешательства рабыня опустилась на четвереньки и поползла к моему креслу. Настя охнула, она явно была поражена и не ожидала от сестры такой покорности. Я потрепал Ирку по щеке, не спеша застегнул на сучке ошейник и прикрепил к нему поводок. Потом задрал ей юбку на талию, обнажив сочную задницу бесправной секретарши, шлепнул ладонью по ягодице и выгнал ее за дверь. — Пошла вон, сука! Придешь, когда позову: При этом я нарочно оставил включенной громкую связь с ее комнатой, чтобы Ирка могла слышать, как я буду дрессировать ее любимую сестренку. Пусть помучается и пофантазирует, горячее будет. Униженная Ирка заплакала и безропотно поползла обратно, звеня цепью. Наткнувшись на закрытую дверь, она подняла мокрое лицо и срывающимся голосом попросила Настю выпустить ее.
Оставшись одна, беззащитная Настя затравленно прижалась к двери, было видно, как она меня боится. Я встал со своего кресла и вышел на середину кабинета, любуясь ее беспомощностью. — А ну-ка, подойди ко мне. Девочка робко приблизилась, и встала предо мной, теребя руками край своей юбочки. — Убери руки за спину! Я залюбовался аппетитными упругими полушариями в глубоком вырезе блузки. Наслаждаясь смущением Насти, я нарочито медленно раскрыл ее блузку посильнее, обнажив плечи и соски нежной девичьей груди. Хороша шлюшка, свежая и сочная! Глядя в лицо девочки, я провел руками по ее обнаженным бедрам, добрался до трусиков и медленно опустил их до колен. — А ну, подними подол и скажи: Господин учитель, я готова к уроку. Настя послушно подняла юбку, демонстрируя обнаженные девичьи прелести. Я взял со стола фотоаппарат и сделал несколько сочных кадров отданной мне на забаву школьницы. — Так, теперь сними трусики и расставь ножки пошире. Юбку подними, дура. Хорошо, теперь прогнись вперед. Да не так, пизду вперед выставь! Раскорячив покорную девочку, я положил камеру и дал волю рукам. Одной я ощупывал юные груди, а другую запустил к Насте в промежность и стал играть пальцами с ее мягкой пизденкой. Девочка залилась краской стыда и закусила губу, однако даже не пыталась сопротивляться. Поддаваясь моей ласке, Настя невольно начала постанывать и покачивать бедрами навстречу руке, причем ее щель была уже влажной! Сразу видно, что этой сучке тоже нравятся унижения.
— Становись на колени. Малышка безропотно опустилась на ковер. — Послушная девочка должна держать руки за спиной — строго напомнил я, и Настя сразу убрала ручки. Я посильнее спустил топик с ее плеч, обнажив великолепные для ее возраста груди. — Вот так, хорошо. Ты уже видела мужской член? Маленькая потаскушка залилась краской и опустила голову. Я поднял ее лицо за подбородок. — Когда я спрашиваю, нужно отвечать сразу. — Д-да: по телевизору — срывающимся от смущения голосом созналась Настя. — Это когда вы с сестрой смотрели развратные фильмы? — Да — прошептала девочка. — Ну что же, пора тебе познакомиться с ним поближе. Я достал из брюк готовый к действию хуй и зажал его в руке. Настя возбужденно дышала, но боялась взглянуть на мое хозяйство и отводила взгляд. — Смотри мне в глаза. Первое, что должна уметь воспитанная девочка, так это работать ротиком — назидательно сказал я. — Ты уже видела, как это делается, давай-ка, пососи мой член. Я обхватил рукой затылок девочки и притянул ее голову. Настя старательно округлила ротик и осторожно обхватила головку хуя губами. Держа рукой напрягшийся член, я потеребил ее мягкий ротик. — Так, хорошо, молодец. Высунь язычок, пусть и он гладит мой хуй. Я вытащил член из детского ротика, пошлепал им по старательно выставленному язычку маленькой шлюшки и вновь засунул его, оттопыривая малышке щеку.
Затем я несколько минут сладко ебал в рот стоящую на коленях покорную девочку с эротично обнаженной грудью и заведенными за спину руками, фотографируя эту упоительную сцену. После чего решил продолжить обучение. — Так, теперь ты попробуешь взять его целиком. Я взял Настину голову двумя руками и стал с силой продвигать хуй в узкий девичий ротик. По члену потекли слюни, Настя сначала терпела, но потом отчаянно замычала и схватилась за меня руками. Я вынул член у нее изо рта. — Простите, господин учитель: Он такой большой… Я задыхаюсь — жалобно пролепетала девочка. — Никто не говорил, что будет легко. И не смей мешать мне руками, а то надену на тебя наручники! Давай, маленькая блядь, соси как следует. И я вновь с силой впихнул свой член в рот юной сучки. — Глубже, глубже! Мой хуй с трудом помещался в ее рту наполовину, Настя громко стонала, из ее глаз текли слезы, но я продолжал натягивать ее голову на себя. Наконец член влез к ней в горло, малышка сдавленно закашлялась и я вынул залитый слюной член у нее изо рта. — Неплохо для начала. Теперь оближи его! Заебаная шлюшка покорно подчинилась и детский язычок заскользил вверх-вниз по моему вздыбленному члену. Я рукой оттянул хуй вверх. — А теперь лижи яйца. Давай, давай, как следует… Возьми их в ротик, пососи. Девочка старательно выполняла мои приказы.
— Так, теперь раздевайся — приказал я. Настя испуганно взглянула на меня, послушно встала и начала раздеваться. Сначала она развязала и сняла мокрую от слюней блузку. Пока она стягивала с себя юбочку, я взглянул на монитор. В соседней комнате Ирка сидела в своем кресле в совершенно развратной позе — широко разведенные ноги в чулках лежат на столе, юбка задрана, блузка расстегнута — и отчаянно рукоблудствовала, перевозбужденная унижениями беспомощной сестренки. Тем временем Настя уже стояла передо мной совершенно голенькая. Отчаянно смущаясь, она тем не менее покорно держала ручки за спиной. Я сделал еще пару кадров, потом подошел к ней и с удовольствием помял ее сиськи ладонью. Возбудившись, я подтолкнул Настю к дивану и поставил на колени спиной к нему, разведя ей колени и завалив на диван плечами. — Давай-ка, шлюха, поласкай свою пизду руками! Настя словно ждала этого разрешения и сразу принялась теребить пальчиками свою мокрую щель, с трудом сдерживая стоны и повизгивания. Замечательный кадр, маленькая рабыня просто великолепна в своей развратности и покорности. — Сейчас я снова буду ебать тебя в рот, маленькая блядь. Перешагнув через стоящую на коленях девочку, я взял ее за затылок, поводил своим хуем по ее мокрому лицу, а потом затолкал член ей глубоко в рот.
Я долго насиловал девочку в рот, слушая ее чмокание и фотографируя ее беззащитное личико. Настя стонала, порой задыхаясь отчаянно мычала, по ее щекам катились слезы, но она покорно отсасывала хуй своего господина. Наконец я вытащил свой член из ее ротика и навалился на девочку так, что юное тело оказалось у меня между ног, а откинутая голова была под моими яйцами. — Лижи, сука! Настя принялась старательно вылизывать мне промежность. Схватив ее за волосы, другой рукой я продолжал дрочить, чувствуя что сперма на подходе. Я прижал Настину голову к своим яйцам, и ее стоны стали глуше. Сжав голову малышки своими бедрами, я почувствовал, что кончаю. Резко отстранившись, я стал спускать на девочку. Струя спермы ударила Насте между грудей и стала стекать вниз. Следующий выстрел я направил ей в лицо и в услужливо открытый рот. В этот же момент маленькая развратница кончила сама, додрачивая себя руками и заливисто вереща от наслаждения. Я продолжал кончать ей на лицо и сиськи, струи спермы растекались по длинным волосам и груди, ярко блестели на черной коже дивана. Наконец извержение прекратилось и я сдрочил последние капли на лицо своей новой игрушки.
— Смотри на меня, шлюха — я схватил Настю за волосы и поднял ее лицо вверх. Ротик девочки вновь оказался на уровне моего члена. Я взял хуй в руку и стал бить влажным от спермы членом ей по губам и щекам, оставляя следы густой спермы на ее гладкой коже. — Бери его в рот, маленькая блядь. Я раскрыл членом губки и снова впихнул свою палку Насте в рот. — Обсоси его досуха, шлюшка. Девочка подчинилась и стала заглатывать член. Схватив голову Насти обеими руками, я стал двигать тазом, насаживая ее на себя. Настя издавала восхитительные влажные сосущие звуки, отчего член у меня снова напрягся. Не желая раньше времени портить себе удовольствие я вынул хуй из детского ротика. Мой вновь вставший член смотрел прямо в лицо Насти. — Тебе понравилось? — Да: господин учитель: очень понравилось. Стоящая на коленях голая девочка подняла мокрое, заляпанное спермой лицо и преданно смотрела на меня снизу вверх, послушно держа ручки за спиной. — Сегодня ты хорошо поработала. За это я разрешаю тебе посмотреть, как я буду связывать и насиловать твою сестру — пойди, приведи ко мне эту сучку:

6
В эти выходные я приказал Ирке привести сестренку ко мне домой, я решил поразвлекаться с моими рабынями без помех. Им было назначено на шесть, но девушки пришли заранее, боясь наказания за опоздание. Как было приказано, к шести часам они уже стояли на коленях пред моей дверью, подняв руки на затылок. Перед этим Настя послушно сняла трусики, а Ирка надела ставшие уже обязательными ошейник и поводок. За их приготовлениями я наблюдал на мониторе камеры слежения. Дав своим сучкам немного помучаться, в 6:15 я открыл дверь и позволил им вползти внутрь. Они подползли ко мне и стали раком, высоко задрав свои попки. Затем подтянули юбки, обнажив готовые ко всему ягодицы, и стали целовать ноги своего господина. Полюбовавшись их полной покорностью, я приказал Ирке раздеться до чулок и ползти в комнату, а сам тем временем поднял Настю и стал целовать ее сладкий ротик, одновременно наминая упругую попку девочки. Настя млела от удовольствия и тихонько постанывала, отвечая на мои засосы и покорно отдаваясь моим похотливым рукам.
Тем временем в комнате обнаженная Ирка, возбуждающе позвякивая цепью поводка, встала на колени, покорно держа руки за спиной и выставив вперед груди с напряженно торчащими сосками. Глаза ее опущены вниз, как и полагается бесправной рабыне. Я не спеша раздеваю Настю, оставив на ней только умилительные белые носочки. — Хочешь посмотреть, как я буду насиловать твою сестру? — спрашиваю я юную шлюшку, тиская руками голенькую девочку и массируя восставший член о ее нежную попку. — Да, господин учитель! — сквозь похотливые стоны восклицает Настя. — Тогда пойди, свяжи ей руки чулком! Маленькая шлюшка становится на коленки за спиной сестры, стягивает с нее один чулок и не очень умело, но старательно связывает Ирке руки. — Разрешаю тебе ласкать себя, пока я буду ебать эту суку. Садись на стол, чтоб я тебя видел. Через минуту детская ручка уже вовсю теребит влажную пизденку.
В предвкушении развлечений мой хуй торчит колом. Поддрачивая его, не торопясь подхожу к дрожащей Ирке, с удовольствием разглядывая обнаженное тело покорной рабыни, ждущей моих приказов — ее связанные руки, ее беззащитную попку, ее лоно, всегда готовое принять хозяина, ее недвусмысленно полуоткрытый ротик. Пошлепываю ее по грудям, наслаждаясь видом стальной цепи, струящейся между ними. Потом резко хватаю Ирку за волосы, она вздрагивает, ее дыхание сбивается. Мне нравится ее страх перед предстоящими унижениями. — Смотри мне в глаза, сука! Я даю Ирке звонкую пощечину, она вскрикивает, и из ее больших ясных глаз невольно брызжут слезы. Она совершенно беззащитна передо мной и даже не пытается спрятаться от наказания. В ее заплаканных глазах видна полная покорность господину. Я стискиваю ее соски и она извивается от боли. Смачно плюю ей в лицо, снова даю пощечину и начинаю водить членом по ее зареваному лицу. Она моя рабыня и полностью в моей власти.
Я подтягиваю Ирку к себе за цепочку и мой хуй входит ей в полуоткрытый рот. Я начинаю с медленных движений, пробуя упругость ее послушных, привыкших к грубой ебле губ, а затем ввожу член ей в рот до самого основания. — Соси сука, делай мне приятно! Давай, блядь, работай! — я насаживаю прелестную головку на свой хуй, словно это голова куклы, не способной противиться любой прихоти хозяина. Ведь Ирка и есть моя кукла. — Давай, давай проблядь! — я размашисто трахаю рабыню прямо в горло, дергая ее за волосы и натягивая на свой торчащий член… — Смотри, Настенька, как твою сестру, эту грязную шлюху, ебут в рот! Ирка стонет и вздрагивает всем телом, не осмеливаясь как-либо мне перечить. Я говорю это именно Ирке, поскольку Настя и так уставилась на нас во все глаза, а ее рука движется уже в бешеном темпе. Возбужденный сверх всякой меры, я начинаю спускать Ирке в рот и она, давясь, судорожно глотает, боясь строгого наказания за пролитую сперму. Одновременно с этим я слышу, как Настя вскрикивает и понимаю, что маленькая развратница тоже довела себя до оргазма.
Рывком за поводок поднимаю выебанную в рот Ирку и не развязывая ей руки сгибаю девку пополам. Притягиваю ее за ошейник к железной спинке кровати и привязываю поводок. После чего мы с Настей уходим в другую комнату отдыхать перед телевизором. Развалившись в кресле, я смотрю футбол, а прелестная обнаженная девочка стоит передо мной на коленях и нежным детским язычком старательно вылизывает мой хуй. — Тебе нравится наблюдать, как я насилую твою сестру? Настя приподнимает голову от моего члена и робко смотрит на меня. — Да, господин учитель, очень нравится! Особенно, когда она связанная: А почему Вы не хотите насиловать меня как Иру? Я тоже хочу быть Вашей рабыней, господин! Видно, что Настя переживает и боится мне не понравиться. Ее губы блестят от слюны и тоненькая прозрачная паутинка тянется к головке моего хуя. — Ты еще не заслужила, тебе нужно многому научиться и стать послушной. — Я буду стараться, господин учитель! Можно мне тоже носить ошейник! — Ты хорошая девочка, скоро я позволю тебе носить ошейник и быть моей сучкой. А если ты будешь хорошо себя вести и прилежно учиться, я соглашусь ебать тебя в жопу. Настя краснеет от смущения и удовольствия, этой маленькой бляди тоже нравится подчинение, унижение и грубые, запретные для нее самой слова. — Твоей пиздой я займусь позже, когда решу, что она для этого созрела. Я направляю голову Насти вниз. — А сейчас работай, хуесоска, ты слишком много болтаешь! Настя преданно кивает и продолжает старательно лизать яйца и ублажать мой член, который уже опять стал большим и твердым.
Для продолжения игр мы возвращаемся к прикованной к кровати безропотной Ирке. Я приказываю Насте залезть между стройных ножек сестры и лизать ее изголодавшуюся мокрую щель. Малышка делает это весьма умело, и я не запрещаю ей дрочить себя тоже. Стонущую от наслаждения Ирку я довожу до крика ударами ремня, после чего Настенька своей тоненькой ручкой вставляет мой налитый силой член в дырку покорной рабыни. Девочке отлично видно, как толстый хуй учителя входит и выходит из Иркиной пизды. Иногда я останавливаюсь и Настя хлюпая лижет мои яйца. Развратные сестрички успевают кончить не по одному разу, и только тогда я чувствую приближение оргазма. Понимая, что еще два-три движения и я взорвусь, я вынимаю член из Иркиной пизды и направляю его Насте в рот. Она старательно глотает мою сперму, но не успевает проглотить все и остатки текут ей по губам. Я не буду ее наказывать, ведь она действительно старается и желание понравиться мне и стать моей рабыней занимает все ее мысли.
Потом я отправился со своими рабынями в душ. Скользкие от мыла девичьи тела заботливо гладят мое тело, омываемое теплыми струями, старательные язычки вылизывают мое хозяйство, мокрые упругие груди и попки радуют мой взгляд. Я с удовольствием тискаю молодые женские прелести, засовывая пальцы во все отверстия и взасос целуя сладкие ротики. Потом дергаю Ирку за поводок и вытаскиваю ее на пол. — На колени, сука! Открой рот, шлюха, я ссать хочу. Тут я ловлю на себе умоляющий взгляд Насти. Почему бы не поощрить ее за старания и не поссать и в ее прелестный ротик тоже? — Ладно, иди и ты, моя маленькая блядь. И вот уже две покорные мокрые шлюхи на коленях с открытыми ртами. Настя старается вовсю, стремясь принять в себя как можно больше, но мне нравится ссать на выразительные Иркины глаза и упругие груди, поэтому ей достается больше. Потом две рабыни старательно вылизывают пол в ванной.
Торчащие к верху попки и звон Иркиной цепи по кафельному полу снова раззадоривают меня. — Руки за спину, хуесоска! — командую я Ирке. — Кто разрешил распрямиться! Быстро жопу кверху! Не расцепляя рук, Ирка падает лицом на пол и я пригибаю ее так, чтобы ее груди расплющились об пол. Настя как зачарованная смотрит на нас из угла. — Садись сестре на спину, будешь помогать мне ебать ее в жопу! Настена пристраивается сверху и вовсю старается развести Иркины ягодицы. Для начала засовываю член в детский ротик. Поскольку руки у Насти заняты, беру ее рукой за затылок и сам неторопливо поебываю ее в рот. Не слишком сильно, пусть попривыкнет к своей роли, настоящее посвящение в рабыни устрою ей позже и тогда уж будет работать по полной. Наконец, я вытаскиваю смазанный слюной хуй из прелестного детского ротика. Не хватало еще так просто кончить в глотку этой маленькой поблядушки.
— Давай-ка, раздрочи сестре жопу! Уже обученная Настя с прилежностью послушной девочки слюнявит свои пальчики и засовывает их Ирке в анус, массируя и растягивая ее, чтобы мне было приятно войти в рабыню через это отверстие. Ирка постанывает и блядски водит жопой, стремясь и в этом унижении найти для себя наслаждение. С удовольствием наблюдаю за этой семейной сценой, поддрачивая свой член перед милым детским личиком. — Так, а теперь будет вам задача посложнее. Оттопырь палец, сука недоебаная — командую я Ирке. А ты Настя — садись-ка попкой на ее палец, начнем и тебя учить. Несмотря на боль в попке, Настя старательно улыбается — она так рада оказанному ей доверию, она докажет, что ее тоже можно ебать в жопу! — хорошая получится рабыня, страстная и послушная. В награду снова даю ей пососать свой хуй — чертовски приятно! Я ебу сохнущую по мне малолетку как бы с двух сторон, ведь именно по моему приказу ее родная сестра буравит пальцем нежную попку.
— Ну хватит, наигрались, убирай свои блядские руки! Я по-хозяйски влажу своим хуем Ирке в жопу и не торопясь начинаю получать удовольствие от фрикций. Вспотевшая от напряжения Настя извивается на пальце сестры, одновременно отвечая на мой страстный поцелуй. — Ну-ка, Настя, ебни ей по жопе, пусть двигается получше! Сильнее, сильнее, а то накажу! Настя изо всех сил старается следовать моим приказам и шлепает Ирку по уже красным ягодицам. Чувствуется, что и ее собственные детские ладошки уже горят. Обе мои бляди стонут во всю, Ирка даже подвывает. Хороши, суки! Меня распирает прибывающий груз и я едва успеваю вытащить член и обдать моих секс-рабынь своей спермой. Настя уже в изнеможении, с ее подбородка капает сперма, но все же ей еще придется тщательно облизать мой хуй — не ходить же грязным из-за какой-то шлюхи. Ирка в этот момент с собачьей преданностью лижет мои ноги. Я позволяю ей это удовольствие, она сегодня неплохо поработала:

Этот случай произошёл с моей подругой Леной. Ей было 24 года тогда, я был старше её на год, мы знали друг друга со школы. Между нами было то, что я называю «нормальный» секс.
В субботу мы планировали съездить в город за покупками, но перед этим мы хорошо позавтракали, а Лена к тому же выпила много воды.

читать дальше…

Мы возвращались домой после хорошего пива, и я сильно хотела в туалет. Пустые бутылки остались красоваться на месте нашего распития, всё их содержимое перекочевало уже в нас чтобы играть в наших умах и телах, затем мы пошли по домам. Наша компания рассеялась, остались только я да Миша, который меня провожал как всегда. Мы шли и говорили на какие-то посторонние темы, в то время как на данный момент они меня не волновали, меня на данный момент волновало другое — где бы скорее поссать. Что меня и подгоняло. Миша уже еле мог угнаться за мной. Я была без каблуков, и идти было легко.

— Я хочу-пи-пи, — призналась я.
— Я тоже хочу, — сказал он. — Я понял, почему мы идём так быстро.

Мы замолчали, выровняли шаг, и скоро были у моего дома. Дом номер один. К тому времени, бутылки выпитого мною пива трансформировались из нескольких (трёх?) булыткообразных состояний в одно шарообразное состояние моего мочевого пузыря. Миша довёл меня до подъезда, меня уже трясло как от холода , и я сообразила, что надо не отпускать Мишу.

— Слушай, если я сейчас отпущу тебя, ты, оставшись без меня, тут же нассышь где-нибудь рядом с моим домом, тебя заметит кто-нибудь из соседей, и потом это прибавится к вечным темам среди разговоров наших соседей. Тебя заметит какая-нибудь бабенция, потом окажется, что ты писаешь и у нас в подъезде, и у нас в лифте, и у бабенции на коврик перед дверью. Не делай себе больше врагов, чем у тебя уже есть.
— Ну да, Катя, тогда пошли к тебе домой.

Казалось, он этого и хотел больше всего. Мы посмотрели на наши окна с улицы и убедились, что они не горят. Ни одно из наших не горит.

— Да, пошли.

Когда уже поднимались на лифте, мне захотелось в туалет ещё больше.

— Слушай, — спрашиваю я его, — у тебя уже были в жизни были такие ситуации, что вам хотелось «ссать» (подчёркивая это слово голосом, применительно к Мише я вслух применяла его термин, хотя по физиологии он как раз лучше подходил ко мне)? Всей компанией не на улице, а скажем в школе? Как вы устанавливали очередь?
— Да не было никакой очереди, мы с товарищем подходили к унитазу одновременно, он с одной стороны, я с другой.

Я рассмеялась от этой мысли. Мне как девочке такое и в голове это раньше не представлялось.
— А если вы были втроём, вшестером?
— Да, так бывало после тренировки. Тогда последний уже не заходил в туалет, и без него там был тесно, а ссал в раковину.

Я прыскнула от этих слов. В другое время я шокировалась бы и возмутилась от этих слов, но сейчас мне хотелось смеяться и смеяться.

— Так ты хочешь сказать, что смог бы нассать мне в раковину? Где я чищу зубы? Знаешь, что я после этого с тобой сделаю! Ты будешь покупать новую!
— Да нет, что ты! У тебя — только в твоём туалете.
— Так, кто из нас первый? — спрашиваю я.
— Конечно, ты.
— Тогда почему ты так нервно стоишь?
— Потому что я выпил больше пива.

Судя потому, в каком состоянии вёл себя мой мочевой пузырь, мне было трудно представить это «больше». Кажется, у шара вместимость максимальная при натяжении поверхности, он уже вобрал в себя столько, сколько мог, и сейчас пытался растягиваться. Я пожалела своего Мишу.

Тем временем мы поднялись, на лифте, вышли из него и пошли в квартиру. Как назло, дверь была заперта на все замки. Я сначала обозлилась, но потом осознала, что это знак того, что в квартире действительно никого нет. Собаки или кошки у меня тоже нет, хотя ими увлекается весь подъезд. И главное — нет попугая, который бы потом вздумал повторять то, о чем мы говорим с Мишей.

— Слушай, здесь никого нет и не скоро придут.

Мы включили свет во всех комнатах и убедились, что никто не спрятался.

— Да, куда-то умотали. Наверно на дачу. Сегодня же пятница.
— ТАк-к, но сначала пописяем.

Так получилось, что мы одновременно устремились к туалету, Миша слева, я справа. Потому что дверной выключатель был справа. Столкнувшись в дверном проходе, я начала:

— Слушай, нам сейчас окажемся как с твоим школьным товарищем. А что? Давай пописяем одновременно.

Миша посмотрел на меня круглыми глазами:

— К-как?
— Мне самой интересно как. Слушай, давай я сяду как обычно, а ты чтоб не подвергался в это время по пыткам средневековой инквизиции, пописаешь у меня в свободное пространство меж моих сидячих ног.

Миша уже ничего не ответил, ещё более ошарашенно смотрел, на я заметила, как его член встал. Но не так сильно, потому что он был слегка под хмельком, и я тоже.
Я спустила штаны, а он в знак солидарности начал расстёгивать свою ширинку. У него это почему-то заняло больше времени, чем у меня.

Мне до последнего момента не верилось, что всё пойдёт так, как мне сейчас стукнуло в голову, в которую ударила моча вместе с пивом. Так получилось, что я села как обычно, джинсы были на уровне тапочек и плотно стягивали ноги снизу. И оставалось очень мало пространства для попадания Мишиной струи. Я представила, как это начнёт сейчас щекотать мой лобок. Вообще мои ноги сейчас представляли сейчас какой-то ромб.

— Слушай, это что, баскетбол? — спросил он. — Баскетбольная корзина?

Я опять засмеялась. Да, я забыла сказать, Миша ходил в баскетбольную секцию, соответственно был высокого роста, был на голову выше меня. Ноги у него сейчас
оказались достаточно длинные, и я с трудом представляла, как он сможет сейчас в меня точно прицелиться с высоты полуметрового расстояния.

— Давай, я видела, что мальчики всегда писают точно направленной струйкой. Направь.

Я тараторила, потому что тогда на данный момент мне самой не терпелось тут же пустить струю. Во мне было всё готово.
— Внимание! Старт! Начали!
Член Миши ослаб, и он уже мог писать. По моему сигналу струя рефлекторно брызнула из него (раньше моей!) и брызнула куда-то мне на майку.
— Стоп.
Миша впервые засмеялся за это время.
— Ловко же я тебя разукрасил.
Это всё, что он придумал сказать. Я ухватила майку в плечах кончиками пальцев, приподняла над своей кожей, и хотя нашла состояние майки скорее любопытным, нежели мерзким, строго продолжала:
— Высохнет! В стирку! Нет, выбросить.
И со смехом добавила:
— Продолжай дальше в своём духе. Майку тебе тоже придётся покупать новую. Я уже присмотрела какую.
Я вынуждена была полностью снять майку. Я уже мысленно радовалась будущей обновке. После этого на мне оказался только лифчик. Ну и штаны, спущенные внизу, и делающие мои ноги в форме ромба, связанные внизу закатанными штанинами и в коленях изогнутые по краям унитаза.

— Раз! Два! Начали!

Опять я всё там держалась, а из Миши стрельнул поток. Определимся с терминологией: из меня брызнул, из Миши стрельнул. Пока я задумалась над терминологией, оказалось что два потока. Дырка из члена дала какой-то сбой, и как это бывает например с двумя изображениями на телевизоре вместо одного, тут — вместо того чтобы писать одной струёй, Миша почему-то полил двумя мелкими. Вылетало две струи под углом 30 градусов между собой. Умножив длину в 50 сантиметров на тангенс пятнадцати градусов, вы можете представить, в каком месте они попадали в меня теперь уже слева и справа.

— Стоп, машина.

Миша остановился, ещё не успела я закончить произносить этот приказ.

Я привстала, и только тут начала что-либо соображать. Пожалуй, главное что надо сейчас сделать чтобы разобраться в ситуации и сделать её более удобной, это надо высвободить одну ногу из пут джинс, что я и сделала. А потом мы стояли на расставленных ногах, животами друг к другу. Я можно сказать вся голая с белой кожей, кроме чёрного бюстгальтера (джинсы и трусики болтались на одной ноге, но это уже не считается), и две тапочки. Миша в уличных джинсах и рубашке.

— Так, делаем всё так, как ты привык в школе. Я не хочу чтобы ты в меня всё время попадал, и поэтому сама сейчас буду делать это как мальчик.

Я стояла над унитазом, попой к бачку, ноги расставленные как у равнобедренного треугольника, не хватало только высоты или биссектрисы у этого треугольника. Конечно, я сейчас не стала объяснять Мише все эти математические премудрости, но он уже понял суть дела и без того. К сожалению, струя из меня брызнула вниз отнюдь не по биссектрисе. Бедный мой пол туалета! Несостоявшиеся правила геометрии теперь нарушали географию моего туалета, сотворяя моря и океаны.

Я уже мысленно определила, что моя майка, которая сейчас уже не на мне и вряд ли на мне больше появится, прежде чем быть выброшенной, пусть она сейчас пригодится
как тряпка для пола туалета. Есть чем как следует вытереть, не портя запах нашей обычной тряпки.
Миша тоже начал капать куда-то вниз, не смея приблизиться ко мне и поэтому не долетая струёй да унитаза. Получались какой-то Гольфстрим с Лабрадорским течением.

— Ты что, пол поливать мне пришёл? Делай уж лучше на меня!

Тут Мише в голову стукнуло что-то странное, или на него так подействовали мои крики. Он встал перед унитазом на коленях, так что его член стал совсем близко к ободку
унитаза, сантиметрах в пяти, и он уже мог правильно направить. Я же не собиралась садиться. Хотя нет, я попыталась, это сделать, но попой чуть было не свернула смывной бачок.
Разыгранный мной концерт продолжался, кстати раз уж так пошло, было забавно наблюдать, насколько и как разлетаются наши струи, и тут я представила, что с высоты расставленных ног обфонтаню Мишу ещё хлеще, чем он меня. (Действительно, потом то, что продолжалось, лилось и по высоте, и по биссектрисе, но никак не по медиане.)

— Разденься, чтоб тебя не забрызгало, я продолжаю! — скомандовала я.

Только он успел это сделать, я, с трудом сдерживающаяся от наполненного пивом мочевого пузыря и от хохота, хохот тоже дёргал направление, я продолжала. Моча низливалась каскадом, но большей частью попадая в нужный унитаз. Миша привстал, и начал писать стоя. Моя струя лилась неуправляемая, в то время как свою Миша ради забавы пытался направить так, чтобы соединить с моей.

— Как видишь, одежда даже здесь мешает естественным действиям.

Наконец окончилось, мы закончили как-то одновременно.
Я скинула лифчик, который почему-то не сняла до этого. Наверно, чтоб на мои груди случайно не попала его моча.
— Всё, теперь в душ и в кровать. Не забудь мне напомнить закрыть замок квартиры изнутри.

Вся история написанная ниже не выдумка а чистейшая правда.
Дело было так. Собрались как то три девушки — студентки после напряженного учебного дня, который тянулся почти бесконечно, немного расслабится. В бильярд поиграть, пивка выпить по кружечке. Тем более что выходные были на носу. Решение появилось как то спонтанно но укрепилось быстро. Попытались мы собрать побольше народу, да ничего из этого не вышло. У всех дела были какие то. Махнули мы рукой и отправились в близлежащий бильярд — бар. Правда сразу решили, долго не сидеть. Сыграем одну партию, по кружке пива выпьем и по домам. Но как оно обычно в таких случаях бывает за одной кружкой последовала другая, за другой и третья. В итоге после пяти кружек пива мы решили что пора все же по домам. Время было уже позднее, около двенадцати и чтоб успеть на метро мы быстренько покинули бар. Проблема была лишь в одном, подружки сходили в туалет а я нет. Ну да ничего, подумала я до дома доеду а там и в туалет схожу. Все было ничего но кода мы спустились в метро и разошлись ( подружкам надо было ехать в другую сторону ) я поджидая поезд ощутила что очень сильно хочу в туалет. Конечно можно было выйти из метро и пописать где либо на улице, но проблема заключалась в том что метро уже закрывалось! Я решила потерпеть.
Вот наконец послышался звук приближающего состава и на меня подул ветер. Я зашла в вагон. Он был почти пустой, и лишь в другом конце его сидела влюбленная парочка. Они были заняты поцелуями и на меня совершенно не обращали внимания. Через одну остановку они вышли и я осталась в вагоне совершенно одна. К этому моменту желание пописать было настолько сильным что я едва сдерживалась чтоб не описаться. Закинув ногу на ногу я с трудом сдерживала мочу и понимала что домой мне врят ли удастся добраться. Хоть бы из метро выйти. Поезд доехал до очередной станции и тронулся вновь. Ехать было недолго еще минут десять. Пассажиров в вагоне не было. В соседнем же ехала какая то подвыпившая шумная компания довольно взрослых людей, потрясавшая бутылками. На меня они никакого внимания не обращали. Ехала я в последнем вагоне. Едва поезд тронулся со станции я поняла что больше терпеть не могу. Начало движения поезда сопровождалось толчком от которого я едва не пустила струйку в трусы. Изо всех сил сжимая ноги и машинально оглядывая вагон я вдруг осознала что он пустой и в тот же миг осознала что больше терпеть уже не могу. Тут я решилась! Какой смысл мочить штаны, а я чувствовала что еще пару секунд и я просто обоссусь, все равно лужа будет. Так не проще ли присесть и пописать на пол вагона, тем более что никого больше в вагоне нет? За считанные секунды я приняла решение и встав твердыми шагами держась за промежность подошла к дверям вагона.
Джинсы в которые я была одета давили мне на живот и все внутри уже болело. Не поддавалась пуговица Кое как сдерживаясь я расстегнула джинсы и захватив и вместе с трусиками. Стянула их до колен. Это было как раз вовремя. Я еще толком не успела присесть как из меня со свистом хлынул мощный поток и ударил в пол вагона. Капли мочи, брызгами разлетались по сторонам оседая на полу дверях и стенке сиденья. На секунду прервав струю я присела поудобней и пошире расставила ноги. Вновь мощный поток шипя вспенил уже довольно большую лужу. Теперь моя струя била вперед. По домной растекалась лужа. Ручеек из нее потек к противоположным дверям колыхаясь в так колебаниям вагона. Происходило это все значительно быстрее чем я здесь описываю.
Постепенно поток стал ослабевать и вскоре уже тоненькая струйка вытекала из меня. Силой мышц я вытолкнула остатки мочи на зассаный пол. Поезд уже должен был подойти к следующей станции. А вдруг кто зайдет? Я торопливо вскочила и на ходу натягивая и застегивая джинсы устремилась в противоположный конец вагона. Оставляя мокрые следы. Едва я успела сесть как поезда замедлил ход и остановился. Кто то видимо попытался зайти в вагон, я услышала фразу что то типа «Фу тут нассано пойдем в следующий».
Правда в следующем никто так и не появился и я так и не узнала кто это говорил. Голос был женским. Следующая станция была моей. Я вышла из вагона и без лишних приключений добралась домой.

Это произошло в дальнем крыле универа. Его только что отремонтировали, и там был женский туалет: чистый, новый, импортная сантехника. В нем я и решил доставить себе удовольствие. Зашел сначала в одну кабинку и отвинтил защелку. Потом тоже самое сделал в другой. Выходя, положил под дверь тетрадь 48 листов. Встал, напротив, в узком коридоре и стал ждать. Через некоторое время бежит наша химичка: молодая еще женщина, можно сказать девушка. Ведет у нас практику.
— Здравствуйте, Евгения Евгеньевна.
— Здравствуйте.
На ней белая блузка, синий пиджак и синяя же юбка до колен. На ногах черные нейлоновые чулки или колготки. «Скоро узнаю», — думаю. Волосы светлые, развиваются. Когда она останавливается напротив меня, смотрю на нее в упор, отводит глаза. — «Интеллигентная». Она пытается открыть дверь туалета. Тетрадка сработала: дверь приоткрылась и ее заклинило. ЕЕ борется с дверью, а я внимательно рассматриваю ее зад. Вижу молнию на ее юбке. Она настолько близко — чтобы расстегнуть надо лишь протянуть руку. ЕЕ мнется и сжимает ноги, видно, что она хочет писать. Она застигнута врасплох и понимает, что я смотрю на нее. ЕЕ изо всех сил дергает дверь — не поддается. Сдерживаясь чтобы не описаться, она уже приседает. Она переступает с ноги на ногу и ее бедра возбуждающе двигаются передо мной. Все ее тело извивается. Она пытается взять себя за низ живота, но, вспомнив про меня, отдергивает руку. Стесняется. Я внимательно смотрю на ее мучения и жду. Вдруг она ойкает. Похоже, началось. Она еще изо всех сил пытается сдержаться. Но тут я замечаю, что нейлон на ее ноге стал мокнуть. Все! ЕЕ описалась! В двух метрах от вожделенного унитаза, прямо в одежде, перед своим студентом она стояла и писала. В бессильных попытках что-либо изменить она стала колотить по двери кулачками. А на ее юбке спереди и сзади росло темное пятно.
— Не смотрите на меня, отвернитесь.
Я не отвернулся.
— Евгения Евгеньевна, вы же описались!
— Прекратите издеваться, лучше помогите открыть дверь.
— Как же вы теперь выйдите к студентам, у вас вся юбка мокрая?
Она посмотрела вниз.
— Нет! О, боже!
— А зачем вам в туалет, вы же уже пописали?
Я сделал вид, что сжалился и открыл дверь. Это было легко, ведь я знал «секрет». ЕЕ влетела в туалет. Выждав паузу, я вошел следом.
Подошел к закрытой кабинке. ЕЕ держала рукой дверь изнутри. Я рванул дверь на себя, и ЕЕ слетела с унитаза.
— Что?! Зачем вы?! — от неожиданности защебетала ЕЕ.
А передо мной открылась заманчивая картина. Молодая женщина со спущенной юбкой и трусами, в чулках. «Странно, — подумал я, — обычно такие интеллигентные одевают колготки». Сбитая с толку ЕЕ не знала что делать. Сначала она попыталась закрыть руками холмик между ног, а потом стала отталкивать меня. Я знал что делать — молча взял рукой ее за писечку. Она вскрикнула и стала оттягивать мою руку. Я заметил на ее правой руке обручальное кольцо. У нее не получалось отстранить меня — я был сильнее.
— Уберите руку, нахал, — наконец собралась с мыслями она.
Видимо, это было самое грубое, на что ЕЕ была способна. Я стал мять ее писечку. Пальцами теребил половые губы, а потом засунул один ей в дырочку. Мы стояли молча, и я мастурбировал ее. Тут я заметил, что она перестала сопротивляться. Она еще держала мою руку, но уже не отталкивала ее. Я прижал ладонь к верху ее писечки и стал тереть ею. Это ее совсем расслабило и она села обратно на унитаз.
Я, продолжая ласкать ее рукой, опустился на колени. Известно, что если довести женщину до оргазма, то потом можно всласть насладиться ею. Я стал лизать ее писечку. Сначала облизал ее половые губы, а потом ртом захватил сверху и быстро задвигал нижней губой. Посмотрел на нее: закрыла глаза и дышит ртом. Продолжил свои ласки, но добавил палец. Засунул его полностью, повернул руку ладонью вверх и стал трахать ее пальцем. Ртом я продолжал работать над устьем ее нежных складок. Вскоре мои губы почувствовали ее клитор. Стал губами втягивать его в себя. Я втягивал клитор и засовывал палец синхронно. Потом я добавил второй палец и продолжал ритмично долбить ее писечку. Она текла мне в ладонь, а я усильнно всасывал ее клитор. Через минуту она отстранила мою голову рукой. «Тихо кончает, интеллигентная», — подумал я. Она сидела совсем расслабившись. Ее беленькие ножки в чулочках были широко разведены в стороны. Я посмотрел на нее, и она улыбнулась. Я погладил ее мокрой рукой по лицу. «Теперь ты моя сучка», — подумал я.
Я поставил ее на колени на пол. Закрыл крышку унитаза и положил ее грудью сверху. Встал сзади на колени. Дверь кабинки пришлось открыть. Надел презерватив. Передо мной были ножки в чулочках, белая попка и мокрая писечка. ЕЕ держалась руками за бочок и ждала. Я вставил в писечку. ЕЕ даже не пискнула. Стал трахать. Наклонился, одну руку просунул ей под живот, а второй взял сверху за крестец. Крепко сжимая ее, вводил член во всю глубину. Вдруг к кабинке подошла моя одногруппница Ленка. Я сразу узнал ее по одежде. На ней была розовая обтягивающая майка с вышивкой. Майка не доходила ей до пупка. Ниже была клетчатая мини-юбка в складку и черные чулки. «Везет мне на чулки сегодня», — подумал я. Ленка была беззастенчивой девушкой, не то, что моя сегодняшняя интеллигентная сучка. Мини юбку с чулками не каждая наденет, особенно в универ.
— Я посмотрю, — вовсе не вопросительным тоном сказала Ленка и, наклонившись, добавила, — Здравствуйте, Евгения Евгеньевна.
— Можешь и потрогать, — как бы возразил я.
И Ленка протянула руку к моей попе. Проведя пальцем между половинок, она засунула его мне в дырочку. «Да, бесстыжая девушка», — подумал я. Она стала двигать пальцем, а я продолжал трахать училку. Потом Ленка вынула его и дала облизать ЕЕ. Ленка села на спину ЕЕ лицом ко мне. Ее короткая юбка задралась, и я увидел белые трусики. Она не стала поправлять юбку и даже больше — подняла себе майку. Лифчики такие девушки не носят. Я смотрел на ее большие груди и на пухлые накрашенные губы.
— Поцелуемся, — предложил я.
Мы стали целоваться, а мой член продолжал ходить в писечке ЕЕ. Когда я уже был готов кончить, Ленка остановилась. Она слезла и села на унитаз. Спустила трусики и развела ноги. Взяла голову ЕЕ руками и притянула к своей письке.
— Лижи, сучка, — сказала она.
Училка безропотно подчинилась. «Оргазм еще действует», — подумал я. Опять встал сзади и хотел продолжить в писечку.
— Вставь сучке в попу, — сказала Ленка.
Услышав это, ЕЕ взмолилась:
— Пожалуйста, не надо в попу. Мне будет больно. Я никому не разрешала раньше.
Я не стал слушать и приставил к попке.
— Пожалуйста, нет, только не в попу, — умоляла училка.
Я стал запихивать. Попка действительно была узкой. Но член был отлично смазан в писечке и входил легко. Засунув на половину, я взял училку за бедра.
— Проткни сучку до конца, — сказала Ленка и притянула рот ЕЕ к своей письке.
Я нажал, и член вошел в девственный анус преподавательницы. Удерживая ее за бедра, я стал анально трахать ее. Ленка же держала ее за уши и терла о свою промежность. ЕЕ жалела, что не давала мужу в попу: ее попа оказалась не подготовленной.
Ленка стала кончать. Она громко дышала и вскрикивала. Ее сиськи дергались, и она мастурбировала о лицо училки, двигая ее и двигаясь, сама. Видя это, я тоже не выдержал и спустил. Я отошел, а Ленка продолжала.
— Я хочу писать, значит, кто-то хочет пить. Открывай рот, сучка, — Ленка явно не шутила.
ЕЕ открыла рот:
— Не надо.
— Надо! — и Ленка начала пускать струйки. — Пей, сучка, — смеясь, приказала она.
Но когда моча стала попадать в рот, ЕЕ закрыла его. Моча брызнула в лицо ЕЕ и стекла на крышку унитаза и на пол. Ленка не остановилась.
— Не хочешь пить, будешь, есть, — усмехнулась Ленка, — Но сначала убери за собой. У тебя красивые волосы, ложись на пол, поближе к луже.
Ленка взяла ЕЕ за волосы и стала вытирать ими мочу с пола. Волосы хорошо впитывали и быстро намокли.
— Ты отличная половая тряпка. Ну что, начнем кормить?
Ленка оторвала кусок туалетной бумаги. Она провела им по крышке унитаза и поднесла к губам ЕЕ.
— Скажи А.
Ленка взяла ЕЕ за подбородок и запрокинула голову. Пальцами одной руки разжала рот ЕЕ и придавила язык, а другой рукой засунула бумажку глубоко в горло. ЕЕ поперхнулась и хотела выплюнуть. Тогда Ленка зажала ей нос и закрыла рот ладонью:
— Глотай, сучка.
Ленка стала трясти голову ЕЕ:
— Ну, давай.
У ЕЕ выступили слезы, и она проглотила.
— Непослушная сучка. Будем учить, — съехидничала Ленка, и оторвала еще кусок бумаги.
Она намочила его так, что с него капало. Может поэтому, с ним получилось легче. После третьего или четвертого куска Ленка издевательски улыбнулась:
— Да ты совсем голодная, хочешь какашку? Вижу, хочешь.
Я вышел и оставил их вдвоем.
На следующий день случилась лаба по химии. Занятия проходили в «химической». В принципе это обычная аудитория, только с раковиной. Пришло человек 20. Я сел сзади около прохода. Ленка что-то оживленно рассказывала девчонкам.
— …на полу, на коленях и она проглотила, — доносилось до меня.
Все ждали ЕЕ, а на доске красовалось: «Евгения Евгеньевна — интелигентная сучка!» Вошла ЕЕ. На ней был все тот же синий костюм и чулки. Что было под юбкой, ты скоро узнаешь.
— Здравствуйте, Евгения Евгеньевна, — сказала Ленка.
— Здравствуйте, — бойко ответила ничего неподозревающая ЕЕ.
И тут она заметила надпись. Схватила тряпку и стала стират